Система новой магии (СИ)

— Документы-документы, очередь простаивает, — постукивала по столу женщина с немного зауженными глазами, отвлекая Грейнджер от шутки Джинни.

— Ах, да, сейчас, — она протянула заготовленные заранее файлы с копиями документов. Министерский значок держала в кармане — на случай отказа.

Вчера сносящим ветром бабушке Невилла отправили весть о задержании внука в аэропорту за нарушение закона — неявку на распределение. Сколько он просидел в камере временного задержания? Больше недели, если не две. Преступление против собственного же закона о максимальных трёх днях просиживания в подземелье. Кто-то неизвестный сверху непрофессионально, но упорно старается закопать их своими фривольными выходками. Отставка министра, отсутствие внеочередного суда для временно заключённого.

— Забирайте своего и пусть больше не нарушает; ему везёт на влиятельных дружков, — неприятной внешности брюнет вывел их друга из отсыревшей камеры с ржавой скрипучей дверью. Условия достойные героя войны.

— Прощайте, — послышалось презрительное, фантомное слово от Лавгуд, будто Гермионе и вовсе показалось. Единственный раз на её памяти, когда она сказала то, что нужно разозлённому человеку.

День воссоединения постепенно вытекал в вечер. Расстраивал факт невозможности пойти в библиотеку поискать документы, но исключительно в моментах передышки между разговорами за тёплым сливочным пивом. Главной шуткой вечера выступала добродушная фраза, обращённая к Рону — «Девушку увели, ай-ай-ай, ну ничего», — только он оставался один, например бегал на кухню за дополнительными сладостями, так как знал местонахождение всех запрятанных матерью «сюрпризов для Гарри», отхватывал порцию отборных издёвок. В замен, под конец вечера, в нём нашлись силы придумать универсальный ответ. Давненько они не собирались составом «Золото-бронзовой шестёрки» и просто не смеялись, может через пару месяцев после войны был последний раз.

Иногда разговор соскальзывал в невыгодное для Грейнджер направление под названием «весёлая жизнь с Малфоем». Довольной тяжело улыбаться в ответ на то, что заставляет думать о неприятном. Никто из друзей не в курсе её бедственного положения. Да и чем они смогут помочь, если проблема заключается внутри? Гермиона просто виртуозно переключала темы, а знания ей позволяли.

— Я отправил красивую птицу Полумне, а мистеру Уизли подарил новую сову, — перебирал пальцами по столу потерянный гость.

— А, да, он тебе там не только «спасибо» просил передать, но и всякие: «Только малыш Невилл помнит обо мне», — запив сладкое печенье пивом, ответил Рон. — Старик совсем решил, что мы о нём забыли.

— Папа Рональда очень часто пьёт чай с Перси и Биллом, — объясняла причину та, которая жила у него дома месяц. Претензия относилась больше к Рону и Джорджу, ну может немного к Чарли.

— Они его избаловали! — возмутился парень. Беседы на тему многочисленного семейства Уизли не обходили стороной ни один сбор — это как встать не стой ноги — день не заладиться.

Под конец, к часам девяти вечера, когда кольцо стало мигать от дефицита суточной нормы совместного времени, Невилла вынудили рассказать о задержании. Пропускать нужную информацию, которой можно будет озадачить себя завтра в Мэноре нельзя было. Парень вдавался в долгие подводки к сути, однако рассказывал с живо и эмоционально. На проверке в аэропорту он заметил двух людей в странных плащах со значками Министерства. Его изначально напрягло это. А когда он выходил и камеры перестали наблюдать за ними, ему предъявили орден на арест без малейших на то объяснений; только на второй день на допросе предоставили два жалких листика по его «Преступлению мирового масштаба». Спасло Невилла направление от Макгонагалл, оставленное в аэропорту с багажом. Кто бы подумал: вечная забывчивость, считавшаяся минусом — спасла его.

— Гермиона, у тебя кольцо скоро взорвётся, может пойдёшь домой? — спросил Рон, который выпил меньше всех, толкая слегка под бок локтём. Нельзя сказать, что остальные были особо пьяны, но ничего кроме своей жизни она не рискнула бы им доверить.

— Да, ты прав, — проборматала она в кружку, в которой оставалось меньше половины напитка, чтобы не видеть свой опустошённый взгляд в ней.

Домой. Это даже не её домик в Лондоне, в котором после отлёта родителей в Австралию, жила счастливой жизнью. Мэнор совершенно другой. Коридор, в котором её пытали, приходиться обходить стороной ежедневно; с подрагиванием рук при нахождении вблизи дольше десяти секунд.

Тусклые стены в любое время суток. Холодность в каждом вздохе внутри старинного здания. И сотни глаз различных членов семейства, обращённых к её происхождению. И это ещё не вся вершина ледяного камня со старинным названием. А обитатели в виде пяти, как насчитала она, несчастных эльфов? Закон об их правах давно вступил в силу. Так зачем добровольно работать на столь омерзительное семейство? Верно, Грейнджер тоже перестала считать их утрированно-ужасными, но весь груз преступлений говорил сам за себя — может повториться так же история.