Систематическое богословие

Реформаторы отвергли дуализм схоластиков и поставили цель более целостно согласовать две составляющие Божьего откровения. Они не верили в способность человеческого разума выстроить научную систему богословия на основании исключительно естественного откровения. Их взгляд на эту проблему можно охарактеризовать так: в результате того, что грех вошел в этот мир, Божья книга природы исказилась, а в некоторых важных местах ее и вовсе невозможно прочитать. Более того, человека поразила духовная слепота, посему он лишен способности верно прочесть то, что Бог изначально ясно начертал в Своем творении. Чтобы исправить ситуацию и избежать крушения Своего замысла, Бог сделал два дела: во-первых, в сверхъестественном откровении Он еще раз подтвердил истины естественного откровения, избавив их от неясности, истолковал их применительно к нынешним духовным потребностям человека и, таким образом, включил их в Свое сверхъестественное откровение искупления. Во-вторых, Он дал исцеление от человеческой духовной слепоты посредством возрождения и освящения, включающие в себя духовное просвещение, и тем самым наделил человека способностью еще раз обрести истинное познание Бога, несущее в себе уверенность в вечной жизни.

Когда в Европе подули холодные ветры рационализма, естественное откровение было вознесено до небес в ущерб сверхъестественному. Человека опьянило ощущение, что он могущественен и добр, посему ему больше не обязательно слушаться Бога и повиноваться Его авторитетному голосу, звучащему со страниц Писания. Все упование было возложено на способность человеческого разума вывести его из лабиринта невежества и заблуждения и привести в храм истинного знания. Некоторые, кто придерживался мнения, что естественного откровения достаточно, чтобы дать человеку все необходимые истины, все же признавали, что с помощью сверхъестественного откровения научиться этим истинам можно скорее. Иные утверждали, что, пока содержание сверхъестественного откровения не будет подкреплено разумом, оно не может считаться вполне авторитетным. Наконец, деизм в некоторых своих проявлениях отрицал не только необходимость, но и возможность и реальность сверхъестественного откровения. Шлейермахер смещает акцент с объективного на субъективное, с откровения — на религию, причем без какого-то разграничения между естественной религией и религией откровения. Он сохраняет термин «откровение», но называет им человеческую догадку о духовной реальности, которая приходит на ум человеку только вследствие упорных исканий. То, что, с одной стороны, можно назвать откровением, с другой стороны, можно назвать человеческим открытием. Такой взгляд можно назвать достаточно характерным в современном богословии. По словам Надсона, «различия между естественным богословием и богословием откровения по большей части стерлись. Сегодня мы наблюдаем тенденцию не проводить четких границ между откровением и разумом, а рассматривать возвышенные озарения разума как божественное откровение. В любом случае, нет такого свода явленных истин, признанного авторитетным, который бы противоречил истинам разума. Сегодня любая истина зиждется на согласии с доводами разума»

¹¹

.