Системный сбой (СИ)

Сейчас, глядя на медленно дефилирующие на уровне лица ноги прохожих, Женя была уверена, что дошла до ручки. Наверное, именно так и совершают последний шаг с подоконника... Благо, их этаж цокольный, утопленный в основание дома, так что ниже шагать просто некуда. Вот только Библия утверждает обратное. Бездна существует. Несмотря ни на что. Оспаривать – глупо.

Закрыв за Целтиным дверь, Женя с полчаса провела в уборной, сидя на стульчаке унитаза. Тогда она ещё ни о чём не думала, просто смотрела на сеть трещинок, покрывших дверь невиданным маразматическим узором. В голове надулся мыльный пузырь, отсёк радужной оболочкой реальный мир – что осталось запертым внутри осталось доподлинно неизвестно, потому что не знала и сама Женя. Потом пузырь лопнул, окатив множеством острых осколков, – Женя впервые за последние тридцать минут задумалась: оказывается, пузырь был стеклянным, мыло она нафантазировала. Это был бред, причём отборнейший. Испугавшись, Женя вскочила, толкнула дверцу, вывалилась в душевую, спотыкаясь через всё подряд.

О каком пузыре, вообще, речь?!

Да, пузыря не было, но вот головная боль осталась, как назидание: не всё то правда, чему мы привыкли верить, опираясь на факты. Психически больной человек видит бред, и это факт. Здоровый человек видит со стороны бред больного – и это тоже факт. Но тогда получается, что оба человека видят бред – и больной и здоровый. Да, в непохожих ракурсах, но подоплёка бреда душевнобольного уже не отрицается столь яро, потому что вокруг факты, а значит и царящий в его голове беспорядок вполне реален. Это уже, скорее, сюрреализм, наводнённый множеством аллюзий и парадоксальных сочетаний форм. И не важно, что жизнь этому новому фантасмагоричному миру дала болезнь, истинную суть которой изначально все отрицали.

Поток беспорядочных мыслей прервал кашель смесителя. Женя насилу дождалась от «простуженного» крана воды. Ждать холодной не стала, так и умылась тёплой, отдающей запахом хлорки и ржавого металла субстанцией. Безудержная круговерть в голове унялась, опала подобно пыли в комнате, где распылили водную смесь, готовясь к генеральной уборке. Именно сейчас Женя поняла, что и её голова захламлена основательно. Впору устраивать санитарный день, или, как в армии, парково-хозяйственный день, и мести, мести, мести... до тех пор, пока не наступит ясность или хотя бы не позабудутся все недавние аналогии, относительно мыльных и стеклянных пузырей, истиной природы происхождения бреда... да и генеральная уборка сознания, признаться, тоже что-то с чем-то!

Женя рывком обрубила воду. Выдохнула. Прислушалась к утробному ворчанию слива. Когда поняла, что при желании может интерпретировать звуки несущейся по трубам воды в человеческую речь, скорее покинула душевую.

Не смотря на приличное количество мебели, комната лаборатории показалась пустой. Ничто кроме окна не прельщало взор, и именно к последнему Женя направилась шатающейся походкой. В своём углу, по обыкновению, пискнула Соня, но Женя не отреагировала, целиком поглощённая игрой света и тени – Солнечные лучи проскальзывали через неплотно прикрытые жалюзи, забавлялись с пылью, тут же твердели, оборачиваясь прозрачными трапециями, что мерно оседают основаниями на пол.

Женя затормозила у ближайшей фигуры, склонила голову набок, словно преграда была и впрямь реальна. На всякий случай вытянула руки, сделавшись похожей на сомнамбулу. Так и не встретив препятствия, шагнула вплотную к подоконнику и даже не оглянулась – толку-то, если всё в этом мире эфемерно. Время и то, как показывает практика, вовсе не движется вперёд – стоит на месте, дожидаясь, когда с лика Земли не пропадёт последний человеческий паразит. Цивилизация дикарей, придумавших десятеричную систему исчисления, атомную дубинку и с тысячу действенных способов, как болезненно умертвить себе подобного, изжила себя, показав вопиющую некомпетентность в области становления и познания мира, который был дарован за грош, а продан и вовсе за бесценок, потому что цена души человечков – ничтожна. Они научились только врать, изворачиваться и лицемерить. А самое страшное: они растили такими же, как сами, своих детей. Механизм самоуничтожения был запущен, курок взведён, запал подожжён.

Так Женя и сидела, смотря на стекло перед собой, на шагающие ноги, позволяя мыслям в голове уносить сознание всё дальше за черту, в сумбурный мир иррационального и непознанного, а потому, когда свет вокруг померк, она ничуть не удивилась и даже не испугалась. Здоровый человек сказал бы, что наступила ночь, и оказался бы прав. Женя была уверена, что это туннель... и тоже была права. И, словно усмехаясь, в лицо ей дунул ледяной сквозняк, от которого на миг перехватило дыхание. Она, вне всяких сомнений, была права.

Женя улыбнулась темноте, протянула руку.

На запястье сомкнулись разъедающие кожу оковы.