Сицилианская защита

Нет, если по одному биться будем, то какие-никакие шансы есть, вон и уровни созвучны, у этого урода даже на два поменьше. Плюс у меня в заначке еще есть воины Алого легиона и волк. Но с ними пока погодим…

Лязгнули мечи, рассыпав в полумраке горстку искр, дуэгар следующим ударом попытался подсечь мои ноги, я ушел от его атаки и в ответ махнул мечом, целясь в его шею.

— Гфарттшш, — прошипел мой противник.

Чуть согнувшись, выставив меч перед собой и держа его двумя руками, он стерег каждое мое движение, я же думал только об одном — чтобы у этих уродцев не было луков. Поскольку вот тогда мне точно каюк.

— Рхахх. — Меч пирсингованного нелюдя свистнул сверху-сбоку и со звоном вдарил по камням, открывая мне бок противника, по которому я, не медля ни секунды, с оттягом рубанул своим клинком.

— Ахр-р-р! — взвыл дуэгар, выпрямляясь, вскидывая голову вверх, видимо, от боли, и открывая мне спину.

Мой меч, сопровождаемый «Огненным смерчем», входит между его ребрами как в масло, я поворачиваю его там, внутри, в кишках или что там у него.

Дуэгар вопит не переставая, причем слегка дымясь после скилла, вопит до тех пор, пока его голова не откатывается к каменной стене.

— Пожалуйте бриться, — сообщаю я замолчавшей толпе, встряхивая меч. — Наш салон открыт от рассветало заката.

— Тгорххх! — завопил мой первый собеседник, указывая на меня длинным серым пальцем. — Тгорххх!

Против меня выходят сразу трое дуэгаров и фактически прижимают меня к кромке воды.

— О как. — Я прикрываюсь щитом и опускаю меч чуть ниже пояса. — А вот это уже серьезно.

Я изворачиваюсь, отмахиваюсь, подставляю меч и щит под удары. Мне почти не до атак, мне бы не пропустить удар. Но если есть шанс…

— Память о боге!

Крутануло, один почти уже сдох, но и я пропустил удар, несильный, но обидный. Но ничего, еще поглядим, кто похихикает последним.

Мечи звенят, щит трещит от ударов, на мое счастье, эти твари не слишком-то умеют работать в группе, каждый норовит грохнуть меня сам, и тем самым они здорово мешают друг другу. Если бы не это, я бы уже, скорее всего, стал бесштанной командой и матерился на жизнь в шахтерском поселке.

— Н-на!

Все, минус один, теперь пойдет попроще.

— Фрагшшш! — Один из двух оставшихся кидается просто в какую-то штыковую атаку, выставив меч перед собой, и получает от меня косой удар по спине, который бросает его на песок, а вот добить его времени нет, поскольку я еле-еле уворачиваюсь от меча второго врага.

— Скаргшшш!

Что за черт! Минус семнадцать процентов жизни!

Недобиток всадил мне кинжал в ногу и сейчас норовит встать и продолжить меня резать! Да вот шиш тебе!

Еще одна голова отлетает в сторону, а я получаю удар в бок. Вот они, эмоции, повелся и проворонил удар. Все. Этого я, конечно, уберу, а потом — финита.

— Душа волка!

Мой серый брат норовит вцепиться зубами в причинное место дуэгара, прикрытое какой-то тряпкой. Ай, молодец. Дуэгар на секунду замешкался — и вот результат: зубы волка смыкаются на его достоинстве, а мой меч делает отверстие в его грудной клетке.

Мы с волком стоим и смотрим на оставшихся дуэгаров. Их лидер откровенно злорадно улыбается, глядя на меня. Что ты лыбишься, убогий? Счет четыре — ноль в мою пользу.

— Ты сильная воин. — Ну и гнусный у него вид, когда он улыбается, брр. — Я делать чаша из твой череп, хорошая вещь!

— Да вы, батенька, эстет-с, — хрипло замечаю я. — Только вот закавыка — мой череп надо еще получить.

— Это не такая сложный штука, как ты думать, — махнул рукой дуэгар, и пять воинов двинулись в мою сторону.

Откуда-то сверху раздались отрывистые команды, и соискатель моего черепа вытянулся в струнку. «Видать, начальство на меня глянуть пожаловало», — подумал я и приготовился к последнему бою.

Я отбил три удара, пропустил один, после еще один, выбивший из груди дыхание, упал на левое колено…

— Рроох! — громыхнуло басом, и мечи, уже поднявшиеся над моей головой, не стали опускаться вниз.

Я с трудом поднялся на ноги, жизни у меня оставалось всего ничего.

— Кто твоя? — повелительно спросил меня здоровенный дуэгар, реально здоровенный, головы на три выше меня, с какой-то вычурной бляхой на мощной мускулистой груди. — Кто твоя есть?

— Я воин Запада, тан Хейген, — ответил ему я. — Чего еще знать хочешь?

— На твоя стоит метка хозяин. — Этот здоровячок был явно обескуражен. — Откуда у тебя есть метка хозяин?

Опять какая-то метка. Господи, сколько же их у меня, а? У меня такое ощущение, что я — чемодан какого-то путешественника, вроде Федора Конюхова, был такой в свое время, он, отпустив бородищу, от нечего делать по свету мотался, землю шагами мерил. И вот на мне все кому не лень отметки ставят, наклейки на меня лепят, бирки привязывают и кресты мелом рисуют: «А ну-ка, кто это тут у нас? А, Хейген? Что? На нем еще нет моей метки? Непорядок!!! Та-а-ак, дай поставлю, причем незамедлительно!»

— Не знаю я, — честно сказал я дуэгару. — Может, пересекались где. А хозяин — он кто?

— Ты и хозяина? Хэ! — Дуэгар скривился, будто гнилой орех съел, мой же вопрос он оставил вообще без внимания. — Ты — светлый, тьфу!

— Тьфу! — поддержала его толпа на лестнице.