Сицилия – верное лекарство от хандры. Часть 3 (СИ)

Ценного, очень ценного антиквариата, в основном еще дореволюционного, хватило бы на пару КАМАЗов, но бабуля никак не хотела с ним расставаться, очень редко мне удавалось что-то выцыганить у нее для антуража собственных картин или иных целей, но основной груз так и лежал в кландайке. Что примечательно, хозяйка четко помнила, где какая коробчонка находится и что в ней схоронено. Потому я ооочень удивилась, после слов бабули и затаила дыхание, надеясь не вызвать ее гнев, глядишь отдаст что-то ценное мне в личное пользование. Я даже дыхание задержала, и все пальцы крестиком завязала, чтобы не спугнуть удачу. Бабуля, видимо, почувствовав мой меркантильный интерес, усмехнулась:

- Не то чтобы разбирала, достала одну коробку с корреспонденцией Василисы, думаю, что тебе она пригодится.

- А от кого письма? – немного разочаровалась я от того, что не стану счастливой обладательницей редких вещиц.

- От Антона.

- Чего пишет?

- Они не вскрыты.

- Да? – удивилась я.

Получается, что Антон Василису искал постоянно и вроде даже нашел, но она не хотела ни видеть, ни слышать его. И вот теперь представьте себя на ее месте, красивая молодая женщина с двумя малолетними детьми сбегает от мужа, наверняка без средств к существованию, хотя нет… Вещи в кландайке у бабули откуда-то же взялись, а действительно откуда там столько? Ну ладно, это не суть важно… Вообщем сбежала, оборвала все конца, но муж ее все же домогается либо просьбами вернуться, признаниями в любви, либо угрозами и скорой расправой. Вот вы бы разве не вскрыли хотя бы одно письмо, чтобы узнать чего хочет-желает супружник? Я, не задумываясь, открыла бы, иначе от любопытства умерла. А тут… Либо между ними все оговорено и решено было еще при совместной жизни, либо она уверенна в себе, своих чувствах, своих решениях, потому даже не интересно что муж хочет сказать. М-да, не простая эта Василиса.

- А если открыть? – предложила я бабуле, имея ввиду письма.

- А они не мне адресованы, - завредничала совсем по-детски Годислава Драгорадовна.

Так и хотелось спросить: «А нафига тогда я нужна была за тридевять земель?»

- М-м-м-м, - проглотила претензию, - ну ладно и чего делать?

Тут главное, чтобы инициатором идей была голова Годы.

- Я подумала…, - бабуля пожевала губу, это признак показного раздумия, - что ты тоже Василиса, и даже вроде как ее преемница, - опять причмокивание в трубку, я молчу, - вот ты и будешь открывать.

- Тогда пусть ждут меня. Не думаю, что там что-то срочное.

- Ну как знаешь. Как жених?

- Пока не завела.

- Ну-ну, через год-полтора на тебя вообще уже никто не взглянет, поэтому не особо привередничай.

- Спасибо, мне пора.

Василина в это время заканчивала разговор с мужжжем. Разговаривала спокойно, но щеки пылали яростью.

- Чего? – осторожно поинтересовалась я.

- Зоопарк!!! Ка-а-ак с этим человеком я жила? У меня такое ощущение, что это либо не я была, либо его подменили. Как? Как я не видела все это?!

- Васён, - посочувствовала я подруге, - просто ты меняешься, к тому же расстояние позволяет взглянуть по-иному и на ваши отношения и вообще на жизнь. Со временем все придет в норму.

- Ты знаешь, мне иногда страшно, что от той любви, что я испытывала к нему, камня на камне не остается. И что самое ужасное, я не хочу, чтобы оно приходило «в норму», я не хочу возвращаться в прошлую жизнь.

- Все будет так, как ты захочешь.

- Думаешь? – в глазах плескалась надежда.

- Это же только от тебя зависит, - обнадеживающе улыбнулась я.

- Мне, последнее время кажется, что ничего в этой жизни от меня не может зависеть. Кто-то, не знаю кто, решает все за меня, против меня, - расстроилась Василина, - я всегда хотела большую, дружную семью, с кучей ребятни, чтобы мы устраивали праздники за большим круглым столом, чтобы к нам приходили друзья. А семьи не получается. А всегда хотела, чтобы меня любили, обо мне заботились, а меня только используют и вытирают ноги. Всегда хотела быть свободной и писать в удовольствие, а мне ставят ограничения, загоняя в жесткие рамки сроков и обязательств.

- Васёёён, да брось ты, не все так печально.

- Лиса, - просипела подруга, - мне плохо, мне так хреново, словно нутрянку всю выворачивает, - по Васькиным щекам текли неожиданные для меня слезы.

Я смотрела на нее и поняла, что да – накипело, да – достало, да – надо выплеснуть. И дело, наверное, не только в быте, в муже, но еще и в Доменике. Протянула ей салфетку и попросила:

- Пореви, а?

Подруга с благодарностью уткнулась в льняную тканюшку, не сдерживая рыдания, народ с интересом и сочувствием поглядывал в нашу сторону. Когда всхлипы немного поутихли я тихонько спросила:

- Еще вина?

- Нет, не хочу. Чего Года сказала? - спросила Васька, чтобы отвлечься от собственной жалостливой темы.

Я в подробностях с собственными мыслями передала наш разговор и Василина удивилась, желание жалеть себя испарилось моментально, глаза заблестели и по ее нейронам головного мозга понесся очередной сюжет.