Сицилия – верное лекарство от хандры. Часть 3 (СИ)

С Марией мы сошлись очень быстро, она оказалась своя в доску, уж простите за сленг, но иначе и не скажешь: веселая, местами бесшабашная, заводная и душевная. С водки не развезло только Ваську, тут без комментариев и меня (видимо все ушло на поддержку иммунитета). Часа через три наша компашка слюбилась с русскими гостями, даже Даниелла, прослезилась от моего присутствия в своей жизни, приголубив меня на своей необъятной груди. Андреа пытался что-то вызнать у Марии. Но та только отмахивалась от него, как от надоедливого комара, кровосос поначалу не сдавался, с равными промежутками домогаясь ее, но потом, получив локтем под ребра, утихомирился и начал грустно напиваться нашей родимой сорокоградусной.

Кофе решили выпить в гостинице, почему-то у итальянцев не принято кушать, закусывать и пить кофе в одном месте. Для первого есть рестораны (trattoria), для второго бары, для третьего кафе. Естественно, если вы попросите сделать вам коктейль, то наверняка его и в ресторане сделают, и кофе там напоят и десерты там есть – мы же с Василиной все это делаем в одном заведении общепита, но по итальянской традиции: покушали в одном месте, передохнули и пошли до следующего – только выпить кофе.

Я на удивление была бодра и уже практически трезва, почему-то стадия «уснуть в промежутке» меня миновала. То ли водка так действовала нестандартно, то ли организм уже адаптировался и к постоянным возлияниям, и к новому часовому поясу. В баре гостиницы, старшее поколение быстро выпив свою мензурку кофеина, удалилось на покой. Васька общалась с Марией, я с Сильваной, Андреа тихо напивался все той же водкой. Сильвана отошла в дамскую комнату, и ее место тут же занял братец с душевным настроем поговорить за жизнь. Ладно, я сейчас в благодушном настроении, хотя и не люблю пьяных разговоров, но может у итальянцев они другие эти самые разговоры.

Андреа был в легкой веселости и возросшей степени обаятельности. Бедный прекрасный пол, в него же не влюбиться просто не возможно, его достаточно поставить посреди комнаты в виде статуи (чуть не ляпнула мумии, все еще не могу отойти от покойницкой на всеобщее обозрение) и все женские взгляды, а следом и сердца падут к его ногам, засыпав по самую макушку. И вырастет такая насыпная кучка из женских надежд, запрятав внутри себя статую брутальности братца.

Сидя на одном диване рядом в Андреа лично удостоверилась в более открытом отношении к флирту со стороны европейских женщин. Наши девицы (в большинстве) свой интерес к незнакомому понравившемуся парню так открыто не демонстрируют. То ли более зажатые, то ли больше самоуважения к себе, то ли советский период отрфировал напрочь все женские инстинкты (оставив только материнские), которые интуитивно самка использует для привлечения самца. Даже на завтраке группа наших девиц атаковала Андреа более нежно что ли, без особого напора, предлагая себя очень завуалировано, одними намеками, выискивая интеллектуальные темя для беседы.

Пока он сидел у бара с рюмкой и какой-то хрустящей закуской (то ли чипсы, то ли орешки) итальянка (по виду) подошла вплотную, погладила его плечо, дотронулась до локтя, накрыла ладонью его руку, не отрывая от него глаз. При всем при этом, у меня сложилось впечатление, что она не предлагалась ему, не добивалась, а только заявляла о том, что она есть на этом свете и что он ей нравится, но заявляла с уверенной настойчивостью. И почему-то мне кажется, что ни одной интеллектуальной темы поднято не было – ей они просто ни к чему.

Когда Андреа пересел ко мне, еще не успев ничего сказать, видимо, собираясь с мыслями, его внимания стала добиваться француженка. Француженок почему-то видно сразу: море женственности, мягкости, пластичности. Я просто открыла рот, не сдержав собственного удивления от ее кошачьей грации, естественности флирта и откровенной соблазнительности. Как она это делает? Я старалась заметить все сразу: и взмах длинных ресниц, и легкую полуулыбку, и как бы невзначай облизанные губы, взгляд из-под ресниц, закушенная губа, поглаживание себя по бедру. И от всех своих действий она получала чувственное удовольствие. В ее действиях не было ни грамма пошлости или вульгарности. Я забыла как дышать, так и сидела, наверное, с открытым ртом, в открытую рассматривая ее, забыв про Андреа. Положа руку на сердце, девушка была далеко не красотка: слишком худая, острые черты лица, короткая стрижка, ноги немного колесом, но, боже мой, сейчас в моих глазах она была абсолютной красавицей, богиней флирта и соблазнения.

Андреа ей что-то ответил, не услышала что именно, полностью погрузясь в образ французской богини, она послала ему совершенно обворожительную полу улыбку, с легкой горчинкой грусти во взгляде полуопущенных ресниц. Поднялась с кресла напротив, мазнула быстро по мне оценивающим взглядом и удалилась. Уххх! Вот это женщина, наверняка, француженки опыт соблазнения впитывают с молоком матери. Нельзя научиться подобной естественности, это либо есть, либо не дано от природы.