Сицилийский роман-2

– Все хорошо с вашей Викторией! Как я и предполагал, правда, я не хотел вас заранее обнадеживать, а вдруг что-то пойдет не так, она в целом неплохо перенесла такую сложную операцию на открытом сердце. Не скрою от вас, был критический момент: ведь когда мы делаем такого рода операции, мы останавливаем сердце, так вот, потом, грубо говоря, его надо опять запустить. Сердце Виктории с первого захода не пошло, но со второй попытки все получилось. Но я советую вам сильно не впечатляться этим, все это уже сейчас не имеет большого значения. На данном этапе главное, чтобы она не подхватила никакой инфекции и пошла быстро на поправку. Несколько дней она проведет под воздействием морфия в отделении интенсивной терапии, а потом мы ее переведем в отделение общей терапии.

«Господи! Ты совершил чудо! Спасибо тебе! – благодарила Создателя вымученная вконец Валерия. Ее, одетую в больничный халат, с врачебной шапочкой на голове и в медицинских тапочках, пускали всего на пятнадцать минут в день навестить Викторию. В интенсивной терапии лежало с десяток таких детей и играла тихая классическая музыка, которая, по убеждению швейцарских врачей, способствовала каким-то образом выздоровлению.

После того, как Валерию выписали из клиники, она, естественно, постоянно пропадала у Виктории, а ее сынишке Андреа и бедной Мартиночке очень не хватало ее внимания.

– А когда тетя Лера приедет домой? – постоянно спрашивала Ольгу Андреевну бедная Мартина. Девочке, наверное даже больше, чем родному сыну Валерии, Андреа, не хватало ее сейчас.

– Скоро, милая, очень скоро! Ваша сестренка Виктория уже выздоравливает, и через несколько дней мама заберет ее из больницы домой. Вы же будете маме помогать ее нянчить?

– Да!!! – хором закричали дети.

Что может быть прекраснее, добрее и чище детской души! Нам, взрослым, погрязшим в греховных мыслях, трудно себе представить, что в этих маленьких головках нет и тени плохих мыслей. Дети просто не способны еще испытывать злобу, ненависть и зависть, все те гадкие чувства, которые так часто селятся во взрослых душах. Они говорят тебе только то, что думают и чувствуют на самом деле. Они наивны и легковерны. Этим и пользуются частенько бессовестные взрослые, рассказывая им всякий вздор и заставляя еще и верить в него. Но дети не остаются всегда детьми, они вырастают и начинают себя вести так, как с ними маленькими вели себя их родители. Дона Мария и Дон Карло Пинизи тоже когда-то были такими же невинными созданиями. Тогда почему они стали теми, кем стали? Жесткими, бескомпромиссными и порой беспощадными к своим собственным детям людьми? Они выстраивали свои взаимоотношения с ними исключительно лишь на страхе к собственной персоне, при этом не ставя ни во что ни их чувства, ни их мнения. А может, они сами являлись жертвами, может быть, и с ними их родители вели себя таким образом? Вот они и привыкли к этому с малолетства, и для них именно так должны были строиться отношения между родителями и детьми? Может быть… все может быть…

Рождественская атмосфера городов Старого Света на самом деле похожа на реальную сказку! По всему центру Лугано расположились с красными крышами павильоны рождественского базара, торгующие разнообразными елочными украшениями из дерева, фарфора и стекла. Большие механические Санта Клаусы, играющие на аккордеоне или на саксофоне, приглашали посетить тот или иной павильон. А какие нереальные запахи исходили от продающихся там сладостей и жареных каштанов!

«О, так бы и съела все это! – Лера шла между лотками с вкусняшками, невольно поймав себя на том, что к ней наконец вернулся аппетит. – Сейчас накуплю всего понемногу! Подарки сделаю всем самые хорошие и дорогие! Мы все заслужили настоящий большой праздник!»

А в это время в квартире у Валерии царила приятная предрождественская суета!

Ольга Андреевна и Светлана хлопотали на кухне. А дети с радостью занялись украшением елки и квартиры разноцветными блестящими гирляндами и шариками. Вернувшаяся недавно из больницы Виктория лежала в колясочке у елки и с удивлением вертела своими маленькими глазками в разные стороны, как бы стараясь углядеть за стремительными движениями по дому ее брата и сестры.