Сюрприз в рыжем портфеле

— За дело, — повторил глава УКСУСа. — Вы не так схему начертили в прошлый раз. Ты, Шалый, напутал с кружочками, а ты, Малый, с усиками. Но ладно, оставим: у меня есть новый проект. Что мы в прошлый раз решили сделать с отделом координации?

Шалый и Малый заглянули в бумагу и ответили:

— Слить с транспортизацией.

— Не надо. Разбить!

— Почему?

— Целесообразно.

Могучее это слово — «целесообразно»! Если ответить «так будет правильно», «так неправильно», «хуже», «лучше», опять могут спросить: «Почему?» После ответа «целесообразно» или «нецелесообразно» вопросов не бывает.

Груздев сделал паузу, подумал.

— Куда дели архив?

— Отобрали у хозчасти и передали канцелярии…

— Опять не то: архив отдать общему отделу, а хозчасть подчинить канцелярии. Понимаете почему?

— Нет.

— Эх вы, деятели! Будет укрупненная единица. Вовремя укрупнить — большое дело.

— Петр Филиппович, а как с экспедицией? Мы ее влили в отдел корреспонденции…

— Не надо.

— Почему?

— Пусть отдел корреспонденции будет разукрупненной единицей. Своевременно разукрупнить — это много значит. Опять же целесообразно!

Я хочу воспользоваться этим словечком и сказать читателю: а теперь, видимо, целесообразно поближе познакомиться с товарищем Груздевым, а заодно и с его боевым заместителем Чарушиным. Заодно потому, что они олицетворяют собой единство противоположностей.

Груздев темноволос, чуть полноват и жизнерадостен. Очень любит посмеяться; любит перестраивать аппарат своего учреждения.

И еще Груздев любит мечтать.

Но это далеко не все. Петр Филиппович не такой простой сатирический персонаж, который можно изобразить двумя-тремя красками.

Разве полон будет его портрет, если не сказать, что ему весьма симпатизируют женщины?

И вообще с первого взгляда он нравится всем, особенно в компаниях. Петр Филиппович и выпить в меру может — хотя для него мера эта немалая, и разговор поддержать про то про се. Особенно на экономические темы. Тут ему и карты в руки: ведь он кандидат экономических наук.

Груздев мягок в поведении и часто обращается к своим собеседникам в подчеркнуто предупредительной манере: «позвольте вам заметить», «смею вас уверить».

И если он скажет: «смею вас уверить, вы ни черта не понимаете в этом вопросе», то это уже не звучит грубо.

Конечно, бывает Петр Филиппович даже несправедливым, даже жестоким, но подобные качества его опять-таки не бросаются в глаза.

В глаза бросаются эти качества у другого человека — у Чарушина.

Уезжая в отпуск, Петр Филиппович имеет обыкновение решать вопросы об увольнениях. Едет Груздев в поезде Лесогорск — Гагра, любуется пирамидальными тополями из окна вагона, а Чарушин тем временем вызывает уволенных: так, мол, и так, оформляйте «бегунок»…

Обиды обрушивались на Чарушина.

После схватки с Чарушиным пострадавшие шли, как и полагается, к Гречишниковой: «А знал ли местком?»

Но местком всегда знал. Разве допустит Груздев такую оплошность, чтобы не посоветоваться с месткомом?

Груздев был удачником, счастливчиком.

Сколько учреждений он возглавлял! На каких только капитанских мостиках не стоял! И никогда не попадал в шторм, грозивший выбросить на рифы. Так что на служебном удостоверении Петра Филипповича Груздева в графу «действительно по…» смело можно вписать: «жизненно». Действительно пожизненно!

На долгие годы — высокий пост, до конца жизни спецбифштексы из спецстоловой и спецвнимание спецтерапевтов из спецполиклиники.

Штат УКСУСа Петр Филиппович подбирал сам, лично, и многие из сотрудников были ему обязаны регулярной зарплатой, непротекающей крышей и добротным канцелярским столом. Он умел находить на редкость преданных людей. Но главной его находкой был, конечно, Чарушин.

Биография Чарушина трагична.

Когда-то в молодые годы он с отличием окончил рыбный институт. По всем данным, из него вышел бы хороший мастер по выращиванию молоди частиковых пород.

Но по специальности Чарушину работать не дали. Его выдвинули в райком комсомола, потом — в райисполком. К рыбам он так и не вернулся, а имел дело с людьми. И не очень ладилось у него это дело.

Ах, зачем он вышел на номенклатурную орбиту! Его старались держать на этой орбите, как маленькую руководящую планетку, а он неизменно сгорал, как метеорит.

Злой рок не отставал от него ни на шаг. И странная вещь: что бы Чарушин ни задумал — все его действия обращались в конце концов против него самого. Даже побриться захочет — порежется.

Когда Чарушина перевели в «Гортоп», дровяное царство ему пришлось по душе. Он решил надолго утвердить здесь свою власть, а для этого добился, чтобы парторганизацию «Гортопа» выделили из исполкомовской, сделав самостоятельной. Так удобнее. В большой парторганизации его и прижать могут. Кто он там для всех прочих? А здесь он — начальник. Если и случится что — сора из избы не вынесут…

И вдруг вынесли. На отчетно-выборном собрании несколько человек внятно и убедительно сказали, что товарищ Чарушин успел нарубить дров. Правда, кандидатуру Чарушина единодушно выдвинули в списки членов партбюро. Но при тайном голосовании столь же единодушно провалили.