Сюрприз в рыжем портфеле

Ферзухин улыбнулся такой широкой улыбкой, какая только могла уместиться на его узком лице.

— Ну, за дело! — призвал Груздев. Он любил прерывать беседы на неожиданных местах, чуть-чуть недоговорив. Это всегда производило нужный эффект. Начальство должно недоговаривать, оно всегда знает «что-то такое еще».

Чарушин с Ферзухиным вышли, но в тот же момент на пороге груздевского кабинета возник Свинцовский. Он плотно прикрыл дверь, оглядел кабинет (нет ли посторонних?) и только тогда спросил:

— Можно?

— Пожалуйста, заходи.

— Я к вам, Петр Филиппович, э-э-э… с одной неприятной, так сказать, информацией. Я бы не стал беспокоить… Я бы не стал нарушать… Но мой долг…

— Случилось что-нибудь?

— Видите ли, я вчера был в одном доме, и хозяйка сказала — со слов ребенка, — что она располагает кое-какими данными на вас… — Свинцовский пытался говорить шепотом, но голос его не поддавался регулировке и звучал, как всегда, громко. — И якобы в любой момент может вас… э-э-э… утопить, как она выразилась, со слов ребенка…

— Кто же эта хозяйка?

— Оглоблина!

Глава УКСУСа снисходительно усмехнулся:

— Да? Смешно. Сегодня день неожиданностей. — И уже совсем в шутливой форме добавил: — Ну, а как ты думаешь, Свинцовский, может, за мною что-нибудь действительно такое есть?

— Как же в мыслях… э-э-э… допустить? Шутите, Петр Филиппович?

— А насчет Оглоблиной какие соображения?

— Допросить… э-э-э… то есть побеседовать… по-товарищески… А вообще лучше сразу уволить… Под реорганизацию.

Груздев брезгливо поморщился.

— Какие нехорошие вещи ты предлагаешь, Свинцовский! Сейчас время не то.

На лице Свинцовского отразилась чуть заметная работа мысли.

— Понимаю, — сказал он, подумав. — Накануне юбилея и так далее… Неприятности.

— Ну, хотя бы, — неопределенно произнес Груздев.

…А у Оглоблиной в это время было самое лучезарное настроение: Ферзухин только что сообщил ей груздевское опровержение насчет отправки в колхоз.

Оглоблина, конечно, немедля кинулась к телефону:

— Ателье? Софья Абрамовна? Милочка, отложите сарафан, вернитесь к вечернему платью.

День неожиданностей! Он был именно таким. Груздеву не давали покоя: каждый приходил со своими новостями.

От Гречишниковой Петр Филиппович узнал о предстоящей свадьбе Ромашкина и Люси-Милы.

— Местком все продумал, — решительно сказала Гречишникова. — Это дело политическое. Оно у нас в плане. Надо устроить комсомольскую свадьбу. Судите сами, Петр Филиппович, коммунистических бригад у нас пока нет, других новых начинаний тоже. Пусть хоть комсомольская свадьба будет. Эхо тоже имеет резонанс. УКСУС не должен отставать от времени! Репортеров позовем, в газетах напишут…

— Да, — согласился Груздев, — мероприятие громкое. А как оно будет выглядеть, вы не подработали?

— Местком имеет набросок. Пригласительный билет сформулирован так: «Уважаемый товарищ… Приглашаем вас на комсомольскую свадьбу, которая имеет быть там-то. Повестка дня: 1. Вступительное слово секретаря комсомольской организации…»

— Но у нас в УКСУСе такой организации нет.

— Неважно, из райкома комсомола кого-нибудь позовем. Дальше: «2. Доклад о значении семьи и брака (лектор из общества «Знание»); 3. Напутственное слово начальника УКСУСа тов. Груздева; 4. Регистрация бракосочетания; 5. Заключительное слово представителя загса». — Гречишникова перевела дух. — Вот так, Петр Филиппович! Оркестр будет. Танцы. Все как полагается: невеста в белом, жених — в черном. Шампанское за счет месткома.

Это был, конечно, выдающийся план. Надо учитывать, что в мире существуют сотни различных свадебных обрядов и придумать что-нибудь новое крайне трудно.

Итальянцы, например, избрали такой вариант: из мэрии свадебный кортеж направляется в кафе, жених и невеста — впереди, в руках у невесты букет цветов апельсинового дерева.

Темпераментные бразильцы придерживаются иного ритуала: там прямо из церкви свадьба переносится в какое-нибудь живописное место, где можно жечь костры и плясать. Туда все мчатся со свистом и гиканьем, кто на чем может — на лошадях, на быках, на мулах.

В Индии на скрещенные руки жениха и невесты льют воду, а приглашенный на свадьбу «понна» — астролог — произносит взволнованную речь, призывая молодых рука об руку дружно пройти вместе всю жизнь.

Вот до чего додумались люди — на быках скачки устраивают, воду на руки льют, кольца обручальные надевают. Впрочем, кольца — это что! Примитив. В Японии молодые вместо обручальных колец обмениваются водорослями и рыбой.

Что после всего этого оставалось делать Ксении Петровне Гречишниковой? Другой растерялся бы на ее месте: все уже придумано, все было. Но она, как видно, нашла свое, родное.

Груздев слушал Гречишникову и кивал. А потом спросил между прочим:

— Ну, а с будущими молодоженами вы говорили? Они согласны?

— Нет, мы только со Свинцовским обменивались, — сказала Гречишникова. — Но Ромашкин согласится: участникам комсомольской свадьбы обычно дают квартиру. Сейчас я с ним поговорю.

Разговор с Костей протекал на месткомовской территории в задушевно-ласковом плане.