Сюрприз заказывали?

– Неуютно? – усмехнулся Рыбкин.

– Вроде того, – кивнула Яна.

– Привыкайте, – сказал Свирский. – Теперь это станет вашим привычным состоянием.

– Что именно? – удивленно воззрилась на него Яна.

– Неуютность. Во всяком случае, в первое время. Пока не освоитесь в новом качестве.

– Надеюсь, – пробормотала Яна, – «первое время» продлится недолго.

– Недолго, недолго, – подал голос генеральный. – Судя по прошлому опыту. – И мужики дружно рассмеялись.

Добродушно так, одобрительно. «Можно немного пококетничать», – поняла Яна и спросила:

– По опыту? Простите, не понимаю…

– Такой стремительный взлет, – сказал генеральный, – просто ракета какая-то.

«Круто, – подумала Яна. – Восемь лет – это теперь называется «стремительно». Впрочем, для женщины в этой конторе – да, наверное, это и впрямь быстро». Женщин в руководстве компании не было. Все директора – мужики. Женщины заканчивались на уровне главного бухгалтера. Яне предстояло стать первооткрывательницей. Что означало нажить себе врагов среди представителей обоих полов. Тетки будут завидовать, мужики – снисходить. Она была готова к этому. В конце концов, это не навсегда. Возьмет все, что ей будет необходимо в ее будущей предпринимательской жизни, и отвалит. Главное – не задержаться, иначе засосет.

– Ну, что? – Свирский поднял левую руку и потряс ею. – Время.

– Пожалуй, – согласно кивнул Рыбкин и добавил, выпучив на Яну свои бледные глаза: – Через пару недель милости просим к нам, в Москву. Там подробности и инструктаж получите.

«Ну, да, – подумала Яна, – самой сделать ничего не дадут. Будут спускать инструкцию за инструкцией, одна идиотичнее другой».

– Хорошо, – сказала она.

– Спасибо за то, что уделили нам время, – проговорил Свирский, поднимаясь.

Яна слегка улыбнулась и скосила глаза. Она ненавидела подобные реплики. За ними никогда ничего не стояло, дань вежливости – не более того. Хуже всего было то, что Яна так и не научилась отвечать на них. Вот что она сейчас должна была сказать? Неизвестно. И она промолчала.

– Да, – вдруг спохватился Свирский и плюхнулся обратно в кресло, – есть еще одна тема. – И он выразительно взглянул на Рыбкина.

Тот нахмурился, по-видимому силясь сообразить, о чем речь, потом лицо его просветлело, и он воскликнул:

– Черт! Ну, конечно. – Наклонился всем корпусом над столом и, хитровато прищурившись, сказал: – Вы – наш эксперимент.

Яна вздрогнула. Это еще что такое?

– Простите?

– Вы – женщина, – сообщил Рыбкин.

– Мне это известно, – проговорила Яна.

Генеральный тихонько хрюкнул, пряча смешок. Рыбкин даже бровью не повел.

– Для вас, конечно, не секрет, – продолжал он, – что вы вступаете в мужской клуб. Соответственно, от вас потребуется принять его правила. Иначе… – И он замер в многозначительной паузе.

– Понятно, – пробормотала Яна.

Чего-то в этом роде она ожидала. Вот только не знала, каким будет продолжение. Что нужно будет делать? Ходить со всеми этими мужиками в сауну? Играть на бильярде? Или пить водку ведрами?

– Речь идет о вашем тыле, – изрек Рыбкин и выжидательно уставился на нее.

Тыл – это что? Задница? При чем тут это?

Видимо, у нее был изрядно ошалелый вид, потому что Свирский счел необходимым вмешаться.

– Знаете, Яна Владимировна, – сказал он, – мы придаем большое значение семейным узам…

«Вы? – изумилась про себя Яна. – Те, которые не упускают ни единой возможности прошвырнуться по девочкам?»

– Давно известно, – продолжал Свирский, – что человек работает лучше, если у него в семье все благополучно. И мы придерживаемся позиции, что вот она есть, эта семья, и она должна жить не тужить, и никакие потрясения ее, эту семью, не должны разрушить…

«Знают, – поняла Яна. – Донесли уже. Черт бы побрал Артемову женушку!»

– В общем, – Свирский изобразил легкую улыбку, – здесь всего лишь голый экономический расчет. Человек в эпицентре кризиса работает хреново, а нам, – он развел руками, – сами понимаете, ни к чему эта головная боль.

– Да, – встрял Рыбкин, – так что давайте договоримся раз и навсегда: мы знаем, что у вас прекрасная, крепкая семья – такой она и должна оставаться во веки веков. Что бы ни случилось. Женщины – народ эмоциональный, это понятно, и это их личные сложности, когда они не берут на себя никаких обязательств. А вы сейчас берете. Перед нами. А мы, – усмехнулся он, недобро усмехнулся, – к дамским штучкам не привыкли. Клуб-то мужской…

«И в этом клубе, – поняла Яна, – я всегда буду сидеть на самом неудобном стуле. Даже при хорошем раскладе. А при плохом… При плохом они просто эксперимент прикроют, и на этом все закончится. Поборники крепкой семьи! Кого они дурят? Впрочем, они ведь и не рассчитывают, что я поверю этим бредням. Они просто диктуют мне правила игры. Да и черт с ними! Это ведь не навсегда».

– Не вижу проблем, – сказала она.

– Точно? – спросил Свирский.

– Разумеется.

– Вот и ладненько. – Рыбкин потянулся и принялся выползать из кресла. – Вот и договорились, новоиспеченная вы наша…

Яна встала, попрощалась со всеми. За руку. У них же мужской клуб. И тихонько вышла из кабинета. Приемная была пуста. Алина где-то гуляла. К счастью.

Глава 17