Сюзанна и Александр

Но все это были лишь доводы разума. Я шла, чувствуя, как ноет низ живота, как напряжены чуть распухшие соски. Чувство неутоленности мучило меня, я готова была застонать, и, наконец, наступил момент, когда я подумала, что поступила неправильно, оставив Александра, отказавшись от его объятий. Слиться с ним, ощущать его в себе, задыхаться под его ласками — это казалось мне сейчас наивысшим блаженством. Я остановилась, слегка пошатываясь, охваченная колебаниями, потом пошла к лестнице, но шаги мои замедлялись с каждой секундой. Я поднялась по ступенькам, и уже у двери своей спальни припала лицом к стене, ибо ноги у меня стали ватными.

Я не знала, сколько простояла так, без всяких мыслей, охваченная лишь животными, страстными побуждениями, кусая губы от почти физической тоски. Шорох раздался на лестнице, но я не обернулась. И, честно говоря, мне совсем не показалось странным, когда кто-то приблизился ко мне и чьи-то руки обхватили меня. Это было лишь реальным воплощением моих фантазий.

Это был Александр. Он нашел меня, приблизился, обнял сзади, прижался всем телом и стиснул в объятиях — так, что я очень хорошо его ощутила. Его руки прошли под моими локтями и нежно сжали полукружия грудей. Его пальцы раздвигали ткань пеньюара, его губы ласково покусывали мое ухо. Он был сейчас сама нежность.

— Нет, — прошептала я, все еще не оборачиваясь.

Он погрузил руку в мои волосы, ласково повернул к себе мою голову, заставил обернуться, и наши губы встретились. В этом жарком, жадном, терзающем поцелуе таяли остатки моего сознания. Он ласкал мои волосы, а вторая рука Александра поднимала подол пеньюара, гладила бедро, касалась теплого холмика лона и забиралась дальше — туда, где было невыносимо горячо и влажно.

— Нет, — прошептала я снова, когда его губы на миг оставили меня, но мое «нет» сейчас означало только «да». Надо же было хоть пустым звуком дать ему понять, что я еще не так покорна, как ему кажется.

— Да будет вам… Вы же хотите, я чувствую.

Он осыпал меня тысячами поцелуев, его руки были повсюду — сильные, теплые, коварные, и каждая клеточка моего тела наливалась страстью. Шире раздвигая мои бедра, выгибая мне спину, он уже входил в меня, уже наполовину вошел, но вдруг остановился, и я, исходя нетерпением, желая, чтобы он проник глубже, услышала голос, обжегший мне ухо. Он прошептал — прерывисто, хрипло, но ласково:

— Скажи «да».

Дрожь прошла по моему телу, внизу словно полыхнуло жаром, и я не выдержала.

— Да! — почти выкрикнула я, мои руки поднялись, касаясь его волос. Он пробормотал что-то мне в рот, и мы соединились полностью. — Да, да, конечно, да! Пожалуйста!

Он овладел мною здесь, а потом, когда все закончилось, мы, не сговариваясь и не глядя друг на друга, открыли дверь и самым естественным образом вошли в спальню. Ни он, ни я не вспоминали обид, с каждой минутой это становилось все ненужнее. Мы дали себе волю, забыв о том, что было в последние полгода.

Не скрою, то была одна из самых приятных и бурных ночей в моей жизни.

Мне не пришлось спать до полудня, как я на это рассчитывала. Я проснулась от неясной тревоги, когда стрелки часов показывали половину седьмого, и некоторое время лежала неподвижно, борясь со сном. Из вестибюля доносился шум, хотя обычно в такое время в доме было тихо. В очередной раз подняв тяжелые веки, я увидела склонившуюся надо мной еще не одетую Маргариту.

— Это что же, здесь был ночью герцог? — спросила она настороженно.

— Да. А что?

Я и сама теперь все вспомнила. Постель была в беспорядке, на соседней подушке еще сохранилось углубление от головы Александра. Я только сейчас подумала, что, пожалуй, проснулась счастливой. Без сомнения, теперь отношения между нами изменятся. Он был так ласков, так страстен — таким можно быть только с женщиной, которая тебе небезразлична. «Да, — подумала я, — если бы он изменился, я бы многое забыла: и ту ноябрьскую ночь, и даже леди Мелинду».

Забыть было бы легко, потому что уже сейчас, лежа в постели, я ощущала восхитительное блаженство во всех частях тела. Каждая частичка моей плоти была счастлива и удовлетворена. Я чувствовала себя необыкновенно сильной, страстной, уверенной. Я была очень доброжелательно ко всем настроена и хотела обнять весь мир.

Но Маргарита все так же настороженно смотрела на меня, и ее взгляд меня беспокоил.

— Что случилось? — спросила я.

— А вы знаете, что он собирается уехать?

— Уехать? Герцог уезжает?

— Да, и, похоже, надолго.

В одну секунду я вскочила с постели и подбежала к окну. Горничная была права. Во дворе я увидела конюха. Он держал под уздцы двух лошадей. Александр, одетый и вооруженный, переговаривался о чем-то с грумом. Было ясно, что он собирается уезжать.

Все вскипело у меня внутри. Ах вот как? Мне, значит, даже говорить не надо? Я даже предупреждения не заслуживаю? И это после того, что случилось! Куда он едет? Снова к леди Мелинде?

И хотя я понимала, что Александр наверняка уезжает по каким-то роялистским делам, подобное пренебрежение задело меня до глубины души. Как же я была глупа, когда думала, что с этого дня все изменится!