Сюжет в центре

Никто не знал, что творится в его маленькой головке? Известно, что великие идеи не зависят от размеров головы. И в стриженной голове Станюковича возникли одновременно идеи теории относительности и гравитации и авантюрные проекты поисков снежного человека. Как позже выяснилось интерес к ним был спровоцирован искусственно. Тогда США беспокоили старты китайских ракет и в горах Гималаев намечалась установка регистрирующих датчиков. А участившиеся экспедиции на соседние вершины мира логично было оправдать поисками снежного человека.

Учёба в техническом вузе включает массу чернового труда, связанного с черчением, лабороторками, обязательными заданиями. Отделяются зёрна от плевел. Ленивые сразу отбраковываются. Но при всей зажатости и заорганизованности существовали у нас и родники внутренней самодеятельности. На так называемой «Красной площади» – вузовском пятачке вывешивались местные «Окна Роста» – рисованные плакаты с талантливыми карикатурами и стихами на тему и рядом были свои изюминки в виде профиля высокогрудой девицы и её слова-стихи:

«Мне это всё давно приелось

Мол, все нужны и все важны.

А мальчики – какая серость

На всех широкие штаны».

В институте я начал вести дневник. В зелёной общей тетради я приписал на обложке, что тетрадь не общая, а моя и начал его в январе 1954 года цитатой Ленина: «Нужно иметь свою голову на плечах, чтобы в каждом отдельном случае уметь разобраться». Записи тетради заканчивались в феврале 55 года, хотя оставалась чистыми треть листов, потому что состоялось печальное событие, сохранившееся лиловой окраской различной степени большинства листов.

Дело в том, что мой первый дневник хранился под кроватью в общежитии, в фанерном чемодане с замком. Я, собираясь на каникулы домой, купил в Елисеевском магазине бутылку «Хванчкары», по слухам любимого вина Сталина. Я был наивен и не знал, что нельзя хранить в тепле этот благородный напиток. И он взбунтовался. Пробку выбило и вино окрасило и мою одежду и дневник и оставило читабельными только средние части листов. Что-то можно было прочесть в лиловой размытой рамке, но далеко не всё.

На похороны Сталина мы отправились с однокашником Костей Черевковым. Мать его отговаривала нас совсем не зря. Это было ужасное мероприятие. От Трубной площади начиналось столпотворение. Вдоль Страстного бульвара оставлен был узкий проход по тротуару между стенами домов и выстроенными грузовиками. Мы сразу же потеряли друг друга.

Всю ночь мы двигались в давящейся толпе и дошли лишь до Козицкого переулка, где предстояло вскоре решиться моей судьбе. Под ногами мешались потерянные галоши и была масса задавленных людей, которых солдаты с грузовиков вытягивали из общей давящейся массы. За ночь были пройдены какие-то сотни метров. В 10 утра открыли, наконец, свободный ход прощающихся сначала в сторону площади Маяковского, затем с разворотом к Колонному залу. И вот когда барьеров больше не осталось, я вдруг передумал и дальше не пошёл. На этом закончился мой поход на похороны.

Архитектурно МВТУ представлял тогда странный симбиоз исторического здания и нового сталинских времён, выходящего фасадом на Яузу. В самом его углу приютилась секретная кафедра М-5. Секреты здесь были старинные, времён минувшей войны и только хоздоговорная тематика выводила кафедру за стандартный горизонт. «Бог минувшей войны» отходил уже в историю, уступая место технике ракет, чей факультет «РТ» – «Ракетная техника» располагался выше этажом.

На старших курсах нам читались специальные лекции. Профессор Соловьёв спустился к нам не только с вышележащего этажа, а, казалось, из иного мира. Он говорил забавные вещи. По его словам в войну поражали подводные лодки не с противолодочных катеров, а с самолётов. Вражеская подводная лодка лучше наблюдалась с высоты, на мелководье. Обнаруженная лодка спешила уйти на глубину, а самолёт производил бомбометание. Эффективность поражения была невелика. Глубинные бомбы не взрывались в возникавшей кавитационной каверне. Так я впервые услышал о кавитации.

Рассказ профессора меня поразил. При быстром движении, оказывается, вода рвётся и возникает полость пустоты. Профессором Бернулли, выдающимся механиком и математиком, более двух столетий назад было выведено уравнение, связывающее давление и скорость струйки воды. Чем больше скорость, тем меньше давление. При определённой скорости вода закипает и образует паровую полость – каверну. Кавитационные каверны схлопываясь разрушили в начале века винты скоростных судов – океанских лайнеров «Мавритания» и «Лузитания». Паровые мешки возникали и вокруг падающей в море бомбы. Гидростатический взрыватель бомбы, настроенный на заданную глубину, в каверне не срабатывал, и бомба уходила глубже, не причиняя лодке вреда.