Сюзи (Трилогия - 2)

Женщина с девочкой поднялись на широкую веранду, заменившую с одной стороны патио крытую испанскую галерею. Эта веранда была единственным нововведением, которое позволил себе Пейтон. Веранда была отличным местом для отдыха - от жаркого полуденного солнца ее укрывали наклонная крыша и тент, а от буйных дневных пассатов - противоположное крыло дома. Однако в это утро Сюзи была, видимо, не расположена оставаться там, несмотря на очевидное материнское желание миссис Пейтон побыть с ней вдвоем. На ее хорошеньком, но недовольном личике отражалась капризная досада избалованного ребенка, красивые брови были хмуро сдвинуты, и Пейтон заметил грустную тень, скользнувшую по лицу его жены, когда девочка вдруг шаловливо вырвалась и упорхнула в старый сад.

Миссис Пейтон подняла голову, и ее глаза встретились с глазами мужа.

- Боюсь, что Сюзи скучно с нами. Каждый раз, как она приезжает на каникулы, это становится все заметнее, - сказала она с виноватой улыбкой. - Я рада, что завтра приезжает ее подруга, которую она пригласила погостить у нас. Согласись, Джон, - прибавила она, словно заступаясь за девочку, - что уединенный старый дом и дикая степь не слишком привлекательны для молодежи, как бы они ни нравились тебе самому.

- Да, они, несомненно, очень скучны, если уж ей трудно провести здесь три недели в году, - сухо ответил ее муж. - Но, право же, мы не можем открывать дом в Сан-Франциско только ради ее летних каникул, как не можем и переехать в более фешенебельную местность, оставив ранчо. Кроме того, ей полезно пожить тут простой жизнью. Я еще помню время, когда она не была такой разборчивой. По правде говоря, я как раз сейчас думал, до чего же она изменилась с тех пор, как мы ее подобрали...

- Сколько раз надо напоминать тебе, Джон, - с некоторым раздражением сказала миссис Пейтон, - что мы договорились никогда не упоминать о ее прошлом и думать о ней только как о нашей родной дочери. Ты знаешь, как это мне больно. А сама бедняжка все забыла и смотрит на нас, как на своих родителей. Я уверена, что, если бы индейцы не убили ее несчастных отца и мать или если бы они воскресли, Сюзи даже не узнала бы их и, уж во всяком случае, не почувствовала бы к ним никакой любви. Разумеется, Джон, добавила она, отводя глаза, чтобы не видеть скептической усмешки мужа, - я хочу сказать только, что маленькие дети умеют легко забывать прошлое под влиянием новых впечатлений, и это вполне естественно.

- И пока, дорогая моя, сами мы еще не оказались жертвами такой детской забывчивости, пока она не считает нас столь же скучными, как ранчо, нам, право же, не на что жаловаться, - весело ответил ее муж.

- Джон, ну как ты можешь говорить подобную чепуху! - с досадой сказала миссис Пейтон. - Этого я совершенно не боюсь, - продолжала она, пожалуй, излишне уверенным тоном, - если бы я так же твердо знала...

- Что именно?

- Что ее у нас ничто не отнимет. Я говорю не о смерти, Джон, отнявшей у нас нашу первую малютку. Такое не может случиться дважды, но я иногда страшусь...

- Чего? Ей же только пятнадцать лет, и еще рано задумываться о другой разлуке, которая только и может нам грозить, - о ее браке. Послушай, Элли, это же только фантазия. Нам девочку отдали ее близкие - во всяком случае, те, кто из них уцелел, насколько нам известно. Я официально удочерил ее. А своей наследницей не сделал только потому, что завещал все тебе, и ей следует знать, что в будущем она должна рассчитывать на твою помощь, а не на мою.

- И я, если хочу, могу составить завещание в ее пользу? - быстро спросила миссис Пейтон.

- В любую минуту, - улыбаясь, ответил ее муж. - Но, надеюсь, у тебя будет достаточно времени, чтобы обдумать все это. А пока я хочу сообщить тебе новость: возможно, на этот раз Сюзи будет на ранчо не так скучно, как прежде. Помнишь Кларенса Бранта, мальчика, который был с ней, когда мы ее подобрали? Того, кто, собственно, и спас ей жизнь?

- Нет, не помню, - сердито ответила миссис Пейтон. - И не желаю помнить! Ты же знаешь, Джон, как мне тяжело и неприятно любое напоминание о всех этих грустных, вульгарных, мещанских подробностях прошлой жизни несчастной девочки! Слава богу, я их забыла бы совсем, если бы ты не считал нужным зачем-то напоминать мне о них. Ты же давно согласился, что мы никогда не будем говорить о том, как индейцы убили ее родителей, чтобы случайно не упомянуть об этом в ее присутствии. Так зачем же ты вдруг начинаешь говорить о ее вульгарных друзьях, столь же мне неприятных? Давай не будем больше касаться прошлого!

- Охотно, дорогая. Но, к несчастью, мы не можем потребовать того же от других. А именно так обстоит дело. Оказывается, тот мальчик, которого мы привезли в Сакраменто, где жил его родственник...

- Маленький обманщик и самозванец! Ты же помнишь, Джон, как он назвался сыном полковника Бранта и сказал, будто его отец умер, а ты и мой брат Гарри отлично знали, что полковник Брант жив, знали, что он лжет и полковник ему вовсе не отец! - раздраженно перебила миссис Пейтон.