Сижу на нарах (из непечатного)

А я живу в своем гробу,табачный дым летит в трубу,окурки по полу снуют,соседи счастие куют.Их наковальня так звонка,победоносна и груба,что грусть струится, как мука,из трещин моего гроба.Мой гроб оклеен изнутригазетой «Правда», — о, нора.Держу всеобщее пари,что смерть наступит до утра,до наковальни, до борьбы,до излияния в клозет…Ласкает каменные лбыповетрие дневных газет.

1960

Вот моя деревня

Пыль, безлюдье. Как обычно.Квохчет радио в дому.На дороге — кака бычья —потому что потому.Клуб. Пристанище культуры.Баба движется с мешком.Здоровенный куль у дуры,в коем — сено с запашком.Дед, рожденный в прошлом веке,дремлет в новом амплуа:на его дубленом векемуха делает а-а.Парень хату молоточкомзаколачивает впрок.Точка, значит. Мало точки:ржавый вешает замок.…Тишина над сельской новью.Я стою — в руке блокнот.Новый стих веретеном вью

без прикрас и без длиннот.И колышет слабым ветромутро зябкий матерьял —красный флаг над сельсоветом,что изрядно полинял.

1974

«Лучшие люди»

На заборе, не при деле,на осеннем ветеркелюди лучшие висели —от плохих невдалеке.Фотографии поникли,пробрала их, с ветром, дрожь.И серьезные те ликиполивал осенний дождь.А в квартирах в это времялюди худшие, в тепле,потребляли чай с вареньем…

Словом, жили на земле.А меж тем и этим братством,сам не свой, стоял поэт…И решал: куда податься?Середины-то ведь нет!

1970

«У меня такая боль безбожная…»

У меня такая боль безбожнаянабухает в жилке — на виске.Погостишь, как гвоздик у сапожника,и сидишь — по шляпку в каблуке!В нашей дымной, в нашей вздорной комнатеполовицы пляшут под ногой.Заходите, трагики и комики,поделитесь серенькой тоской.У меня такая жизнь протезная,что и запрокинуться невмочь…А вчера соседку перерезалона две половины: День и Ночь.

1963

«На Колымском тракте — трактир…»

На Колымском тракте — трактир.Пьет проезжий преступный мир.Пролетают с воплем машины,тянут бешеный свой пунктир.А в трактире преют плешины.Вышла девушка на крыльцо —кровью вымазано лицо.

1963

«Какое страшное лицо!..»

Какое страшное лицо!Глаза ночные, без просвета,а губы вылились свинцом…Кому-то будет он отцом?Чье тело будет им согрето?Он молча пьет из кружки пиво.И жмется очередь тоскливо.

1963

«Эта песня, птичка-песня…»