Сизые зрачки зла

– Вырос, это вы правильно заметили, – согласился Платон и сразу перешел к делу: – Мы вас разбудили, простите, но дело не терпит отлагательства. На нашу соседку графиню Чернышеву напали грабители, она жива, но пострадала в стычке. Осмотрите ее, пожалуйста, и скажите нам, что у дамы повреждено. За доктором мы пошлем только утром, и пока тот доедет, пройдет много времени.

– Извольте, – согласилась попадья, – куда ее сиятельство положили?

– В угловой спальне. Я провожу, – отозвался Татаринов и направился к двери. Старушка поспешила за ним, и мужчины вновь остались в комнате одни.

– Были до этого в уезде случаи ночного разбоя? – продолжил прерванный разговор Горчаков. Случившееся настолько выбило его из колеи, что он не мог собраться с мыслями. Одно дело – на войне, там все ясно: противник играет в открытую, но сегодня враг скрывал свое лицо, да и цели его оставались тайными. Ограбление казалось наиболее вероятным объяснением случившегося, но вдруг это еще не все?

– Таких случаев на моей памяти не было, хотя я служу здесь более десяти лет, – признал Щеглов. – Было два непонятных происшествия, случившихся с взрослыми мужчинами – они пропали, а труп одного из них нашли спустя полгода после исчезновения в том же овраге, который мы так и не смогли пересечь нынче ночью.

– Что, прямо на том же месте? Если так, то это совпадение или нет?

– Да, ровнехонько там, – подтвердил капитан. – На остальные ваши вопросы у меня пока нет ответа. Нужно разбираться, искать улики.

Стало заметно, что Щеглов раздражен, и Платон повинился:

– Вы правы, простите, что настаивал, – и, вздохнув, добавил: – Я думаю, что хорошо бы нам всем сейчас выпить.

– Не откажусь!

Вернувшийся Татаринов налил всем по стопке водки и поинтересовался, не хотят ли мужчины перекусить.

– Нет, не нужно, – отказался Платон.

После пережитого ужаса, когда он увидел под головой Веры темное пятно уже впитавшейся в пыль крови, князь не представлял, как сможет хоть что-нибудь проглотить. Он поднялся и нетерпеливо подошел к двери, надеясь услышать шаги Анны Ивановны, но та спустилась к ним лишь через полчаса.

– Ну, что с ней? – выпалил Платон.

– Все неплохо. На голове рассечена кожа, но кость не пробита. Удар был сильный, поэтому у графини болит и кружится голова. Я дала ей настойку опия, сейчас она спит. Больше травм нет, если, конечно, не считать ободранной кожи на запястье, как будто с руки что-то сдернули, например, браслет.

– На графине не было браслета, – возразил Щеглов, и Платон кивнул, подтверждая, он помнил, как обнимал руки Веры, стреляя. На девушке не было ни перчаток, ни браслетов.

– Может быть, четки? – предположила старушка, – хотя графиня – юная барышня, а молодежь теперь четок не носит.

– Были четки! – встрепенулся исправник. – Деревянные, с черной шелковой кистью на конце! Их, как видно, сдернули вместе с ридикюлем. Шнурок мог врезаться в руку, четки запутались, а бандит сорвал все вместе.

– Так что искали, деньги или четки? – уточнил Платон.

– Может быть все, что угодно, – отозвался Щеглов. Его раздражение усиливалось на глазах. Он стукнул кулаком по подлокотнику, а потом бросил: – Сейчас я предлагаю пару часов поспать, а с рассветом выехать на место нападения.

– Так и сделаем, – согласился Горчаков.

Управляющий проводил их в приготовленные спальни. Платон, не раздеваясь, упал на кровать. Он знал, что все равно не сможет уснуть, Как можно спать, когда над Верой Чернышевой нависла смертельная опасность?! Вновь вспомнилась кошмарная картина безжизненного тела на ночной дороге, и то чувство абсолютной парализующей беспомощности. Такого с ним не случалось даже на войне, но Платон знал причину случившегося. Он так боялся …потому что любил Веру.

Глава 18

Вера пока так и не проснулась, и Горчаков решил, что сможет оставить ее на Анну Ивановну. Сам он вместе с Щегловым собирался съездить на место преступления. Отправились верхом. Не доезжая до поваленного дерева, они спешились, привязали коней, и капитан распорядился.

– Осторожно, чтобы не затоптать следы на дороге, идем по траве. Становитесь на правую обочину и внимательно смотрите под ноги, ничто не должно пройти мимо вашего внимания. Я не говорю о таких однозначный уликах, как оружие или пули, а уж тем более вещи злоумышленников – с ними и так все ясно. Речь идет о крошках табака, или нитках с одежды, ну и, конечно, о следах.

Они медленно двинулись вперед. Оба внимательно осматривали только что пробившуюся траву и саму дорогу. На взгляд Горчакова, вокруг не было ничего особенного: в пыли отпечатались колеи от двуколки исправника и коляски молодой графини, дважды – туда и обратно – пропетлял след экипажа самого Платона. Других отпечатков не просматривалось.

– Я ничего особенного не вижу, а у вас что? – нетерпеливо крикнул он.

– Пока ничего, бандиты, видать, ехали верхом. Экипажей, кроме наших, не было.