Сизые зрачки зла

Марфа долго отнекивалась, но потом сдалась:

– Да, правда, сеять нужно, соль молоть… Да только как же я вас оставлю тут одну-одинешеньку?

– Не беспокойся, я дождусь доктора и попрошу князя отправить меня домой.

– Ну, коли так, я поехала? Дома вас ждать буду?

– Давай, – устало отозвалась Вера и закрыла глаза.

По крайней мере, дела сдвинутся с места. Если бы еще Щеглов смог разобраться со всем остальным! Она так и сяк перебирала разные предположения. Что это было? Рука окаянного дядюшки или те, кому она перешла дорогу со своей солью, или, еще хуже того, ее преследует мститель? Ответа не было…

В дверь ее спальни постучали, и Вера отозвалась, пригласив войти. В полутьме комнаты она не могла различить вошедшего, но сердце ее задрожало, подсказав имя. Она не ошиблась, в изножье кровати появилась высокая фигура Горчакова.

– Доброе утро, Вера Александровна, как вы себя чувствуете? – поинтересовался он.

Тон его оказался таким обыденным, что Веру ужалило разочарование. А как же объятия? Сейчас в словах Горчакова звучали лишь заученные интонации гостеприимного хозяина. Стараясь скрыть обиду, она ответила:

– Спасибо, похоже, что лучше, только голова пока еще болит.

– Я очень рад, прошу вас, располагайте мной и всем, что я имею, – подтверждая ее худшие опасения, продолжил Горчаков. – Скоро прибудет доктор, и, надеюсь, что все образуется.

– Спасибо, вы очень любезны, – отозвалась Вера, опустив ресницы. Разочарование так давило сердце, что она просто не могла сейчас заглянуть в глаза Горчакова. Сегодняшнее утро все поставило на свои места: они – всего лишь соседи.

Платон рассказал ей про найденных в лесу коней, про следы раненого, напомнил о ридикюле и четках. Все это было интересно, но Вера так и не дождалась ответа на главный вопрос и, в итоге, задала его сама:

– Как вы думаете, кто эти бандиты?

– Мы пока не знаем, Щеглов повез тела на опознание в Смоленск, но нападение было спланированным, ждали именно вас. Дерево свалили уже в темноте, до этого по дороге ходили и ездили мужики, никто ничего подозрительного не заметил. Скорее всего, бандиты рассчитывали захватить выручку от продажи соли.

– Кто же их навел? Где искать предателя? – заволновалась Вера.

Ужас вновь залил ледяным потом ее спину, свел судорогой нутро, но собеседник этого, к счастью, не заметил, по крайней мере, утешать не стал, а пустился в рассуждения:

– Наводчиком мог оказаться любой, видевший ваши подводы, бандитам могли помочь и отказавшие вам купцы. Я подозреваю, что они просто хотели сбить цену, а вы договорились с их конкурентом. Возможно, они пожелали отомстить и поправить дела с упущенной выгодой, отобрав у вас деньги, полученные от Горбунова.

– Либо сам Горбунов захотел получить товар бесплатно, убрав поставщика, – отозвалась Вера, стараясь говорить твердо.

– Такой вариант не исключен, хотя для человека со связями и размахом Горбунова подобное поведение кажется мне слишком нелогичным, ведь он собрался на вас зарабатывать. Сам я могу судить только по словам нашего исправника, но тот ни разу даже не намекнул, что нападение может быть делом рук откупщика.

Отчего-то Вера ему сразу поверила. А почему бы и нет? Если подумать, князь рассуждает логично. К тому же она могла проверить лояльность своего нового партнера.

– Если Горбунов передаст деньги моей матери, значит, он не виноват. – сказала она.

– Вот видите! – обрадовался Горчаков. – Давайте, я заеду к Софье Алексеевне и проверю, как откупщик выполнил свои обязательства.

Вот и нашелся выход из положения, и Вера вздохнула с облегчением. Опять из-за маски светского человека вновь проступил мужчина, защитивший ее ночью. Она хотела его поблагодарить, но не успела – в комнате появилась Анна Ивановна, а за ней – высокий старик с большим потертым саквояжем в руках.

– Ваше сиятельство, доктор Каютов прибыли, Аристарх Герасимович. Вы позволите ему сейчас вас осмотреть? – осведомилась попадья.

Вера согласилась, и Горчаков поспешил покинуть спальню. Врач начал осмотр.

Он долго изучал уже подсохшую рану на голове Веры, потом попросил зажечь свечку и внимательно через лупу вглядывался в ее глаза. Руки и ноги он ощупал быстро и сообщил, что они целы и даже не ушиблены, не счел он серьезной раной и ободранное запястье.

– Совсем неплохо! Я считаю, что вы легко отделались, – заявил он в конце осмотра. – Голова не пробита, а рассеченная кожа уже затягивается, даже волосы обрезать не придется. Симптомы сотрясения мозга, конечно, присутствуют, но здесь одно лекарство – покой. Полежите денек-другой, а потом можете встать. Ездить в экипаже я вам пока не рекомендую – тряска, знаете ли, голове от этого нездорово будет.

Вера забеспокоилась. Ей совсем не хотелось оставаться у того гостеприимного кавалера, каким вдруг обернулся Горчаков, она рвалась домой, туда, где была сама себе хозяйкой.

Вы думаете, что меня нельзя пока перевозить? – уточнила она.

– По меньшей мере, два дня, да и то, если головная боль к тому времени совсем пройдет, – наставительно изрек Каютов.