Скачущий на льве

Вы прекрасно смотритесь. Застывшие тела, неподвижные лица… Напоминаете скульптуры, изваянные Фидием. Вполне могли бы украсить собой форум в Риме. Приказываю стоять вольно! Пока вы приходите в себя, я побеседую с нашим гостем. Ты не против, Акива?

Акива. Я к твоим услугам, цезарь.

Адриан. (Садится) Ты — тот самый Акива, труды которого цитируют философы в Риме и Александрии?

Акива. Я давно не был в этих славных городах и не знаю, кого там сейчас цитируют.

Адриан. О тебе говорят как о еврейском Сократе.

Акива.

 Не дай Бог никому судьбы Сократа! Сварливая жена, ненависть соотечественников, чаша с цикутой…

Адриан. Ты бы предпочел, чтобы тебя сравнивали с Аристотелем?

Акива. Всякое сравнение кажется мне натянутым. Но я бы хотел походить на Аристотеля! Признание при жизни, множество учеников, среди которых сам Александр Великий… И славная смерть в вечном поиске истины!

Адриан. Ты — мудрец?

Акива. Так меня называют в моем народе.

Адриан. У эламитов есть титул «старейшина». Его присуждают независимо от возраста. Старейшиной может быть и седой старец, и цветущий юноша. У евреев «мудрец» — это звание?

Акива. Прежде всего, это должность. Она налагает на человека большие обязанности. Именоваться мудрецом можно в любом возрасте, но чаще это люди пожилые. Но мудрец — это и почетное звание. Чтобы заслужить его, нужно прославиться ученостью, ни за какие иные заслуги его не дают.

Адриан.

 И мудрецы у вас всем управляют?

Акива. Да. Есть совет мудрецов, именуемый Синедрионом, он выносит законы и следит за их исполнением.

Адриан. У него есть средства принуждения?

Акива. Только убеждение. Вся административная и военная власть в руках римлян.

Адриан. Разумеется… Руф, ты уже пришел в себя? Я понимаю, что ты, как проконсул провинции Римская Сирия, можешь с неудовольствием созерцать солнцеподобный лик цезаря, но неужели ты, Тиней, не рад видеть своего старого боевого друга?

Руф. Я… Я счастлив видеть тебя, цезарь…

Адриан. Прекрасно! Теперь скажи это своему лицу, и я смогу в этом убедиться.

Руф.

 Прости, цезарь, я до сих пор не могу поверить своим глазам. Как… Как ты попал в Кейсарию так быстро?

Адриан. Это было не так уж сложно. Я оставил весь обоз в Яффе и двинулся налегке, с одной манипулой. Это очень сокращает время в пути.

Руф. Ты ехал почти без охраны! Это очень опасно!

Адриан. Чего мне было бояться в усмиренной римской провинции, где, судя по донесениям проконсула, царит образцовый порядок?

Руф. Так было до недавнего времени, цезарь. В последние недели все изменилось. Среди евреев ходят слухи о приходе какого-то мессии, которого они считают посланником божьим. Они готовы видеть такого посланника в каждом крикуне. Появилось множество самозванцев, объявивших себя мессией. В Иудее очень неспокойно. Толпы сумасшедших паломников ходят по дорогам и сеют новые слухи.

Адриан. Я ничего такого не заметил. Правда, я ехал только по одной дороге. Я видел ненависть в глазах нищих у синагог, видел змеиные ухмылки на толстых губах погонщиков верблюдов. Но фанатичных толп во главе с безумными вожаками я не наблюдал. Ты думаешь, назревает бунт?

Руф. Многие признаки указывают на это.

Адриан.

 И кто подстрекатели? Христиане?

Руф. Скорее всего, да. Они всегда кричат о мессии громче всего.

Адриан. Что ты думаешь о христианстве, Руф?

Руф. Император, позволь мне ответить тебе с солдатской прямотой. Я гораздо увереннее чувствую себя в военном лагере, чем в торговой конторе, а тем более, в академии. Словесные игры не для меня. В религиозных спорах я разбираюсь очень мало. По мне, все проповедники говорят одно и тоже. Христиан я считаю оскорбителями величества, последователями запрещенной законом магии, исповедниками недозволенной религии, призывающей к бесчинствам и бунту. В тонкости их нелепого учения я вникнуть не успел.

Адриан. Пизон, не хочешь ли ты добавить что-либо к сказанному?

Пизон. Великий цезарь, я полностью согласен с проконсулом. Добавить могу лишь то, что считаю христиан врагами богов, людей, государства, врагами императора, законов, нравов и всей природы.

Адриан. Благодарю тебя, Руф, за прямоту, а тебя, Пизон, за усердие. То, что вы сказали, знает каждый разносчик на рынке, каждая стряпуха на кухне. Нечего и говорить, я ждал от вас совсем других суждений. Теперь мне ясно, что наш с вами разговор о христианстве меня новыми сведениями не обогатит. Что ж, поговорю об этом с тобой, Акива. Руф, проезжая по городу, я заметил на улицах какую-то судорожную деятельность. Ты пытаешься приукрасить Кейсарию для меня? Напрасно, ибо меня этот город не интересует. Отмени все распоряжения по этому поводу. Пусть обыватели вернутся к своей обычной жизни. Я не люблю театральных представлений вне сцены. Пошли Пизона с этим поручением.

Руф и Пизон вытягиваются. Пизон выходит.

Руф, скоро время обеда. Я бы хотел отобедать у тебя дома. Ты примешь старого боевого товарища?