Скай

Влад ушел к себе в комнату, отец не стал его останавливать. Заперев за собой дверь, он улегся на кровать и первым делом проверил телефон. Было много сообщений и звонков, он даже на секунду понадеялся увидеть среди них номер Иры, хотя это и невозможно.

Вдали от нее у него отчаянно ныло сердце. Он чувствовал себя одиноко и потерянно, будто оставил с девушкой частичку себя. И, что печальнее всего, не ясно, как скоро ему посчастливится увидеть свою девочку. В момент, когда она будет нуждаться больше всего в поддержке, его не будет рядом. Черт! Влад раздраженно ударил кулаком по матрасу, он проклинал про себя день, когда встретил наглую девицу, испоганившую ему два года жизни. Когда он попал в аварию год назад, отец отмазал дочь, Влад не стал тогда поднимать волну негатива и просто закрыл глаза на происшествие. К счастью, он остался жив, а за ремонт байка добренький папаша выложил круглую сумму. Скаю дали обещание, что девица больше не будет создавать проблемы и исчезнет из его жизни, в обмен он удалил все записи с камеры и забрал заявление из полиции. Зря! Как можно было поверить, что нахалка с раздутым самомнением оставит его в покое? Человека, которого считала своей собственностью. Нет, не человека, а образ Ская. Как Влад, пожалуй, он ее мало интересовал. Ну, ничего. На этот раз Влад из принципа не оставит девчонку безнаказанной. Он найдет зацепки, пускай уйдет больше времени и сил, но справедливость восторжествует.

***

Рано утром разбудила медсестра, меня перевезли в общую палату и уложили на кровать. Затем сделали укол, облегчая мою пульсирующую боль в голове. Я была прикована к кровати и едва могла сама перевернуться набок.

Очнувшись ночью, не сразу поняла, что со мной и где нахожусь. Дикая, нестерпимая головная боль с подкатывающей тошнотой мешала думать, меня постоянно клонило в сон, и, в конечном итоге, я перестала сопротивляться ему.

Теперь со слезами на глазах вспомнила нашу с Владом аварию. Фактически я помнила все до мельчайших подробностей. Та машина, что врезалась в нас… Почему-то у меня сложилось впечатление, будто сидевший за рулем человек желал нам со Скаем смерти. Боже, как Влад? Где он? Что с ним? Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, смахнула их здоровой рукой и оглянулась.

Со мной в палате лежала еще одна девушка, а две другие кровати пустовали. Я пошарила рукой под подушкой, даже, превозмогая боль, залезла в тумбочку, но моего телефона нигде нет. Как же так?..

А родители, знают ли они, что я в больнице? Так много было вопросов, но кто на них ответит? Меня всю колотило из-за нервов, я хотела знать, где сейчас Влад, в порядке ли он? Помню, как спрашивала Каспера, но ответил ли мне Дима? И действительно ли я его видела? Мне было настолько больно, что могла принять фантазии за реальность.

Обезболивающее подействовало, и я снова уснула. Проснувшись в очередной раз, первым же делом прохрипела своей соседке по палате:

– Можно попросить твой телефон, я не знаю, где мой…

Она как раз сидела в инвалидной коляске около окна. У нее, как и у меня, была сломана нога и перебинтована голова. Правая сторона лица вся в мелких порезах. Несмотря на это, девушка аккуратно кивнула и подъехала ко мне, улыбнулась, отдавая разблокированный гаджет.

– Юля, – девушка протянула мне руку, – автомобильная авария.

– Ира, очень приятно. А я упала с мотоцикла.

Слабо улыбнулась ей и пожала ладонь. Могла ли я представить, что при моем невероятно скучном и правильном образе жизни попаду в больницу после мотоаварии! Даже звучит бредово.

Я начала набирать цифры, но застыла, понимая, что не помню наизусть номер Влада. А вдруг ему хуже, чем мне, он ведь даже не сможет ответить на звонок! Чувствуя, что начинаю паниковать, глубоко вдохнула. Нет, с ним ничего не могло произойти! Все хорошо…

– У меня есть интернет, если нужно. Можешь пока пользоваться, я возьму планшет.

Юля оставила меня, отъехала к своей кровати и взяла из тумбочки планшет. Я колебалась некоторое время, но потом набрала номер, который могла вспомнить, даже находясь в бреду. Плевать, что на часах семь утра, я должна знать наверняка, что произошло и знают ли мои родители об аварии. С первого раза мне не ответили, я набрала номер снова.

– Алло, кто это? – сонно ответила подруга спустя долгое время.

– Маш, это я, – голос был хриплый и отстраненный, но она услышала и все поняла:

– Ира? – судя по шороху, Машка подскочила и уселась на кровати. – Ты в порядке? Почему ты звонишь мне? Что-то случилось? Нам надо приехать в больницу?

Судя по судорожным вопросам, и она, и родители уже знали. Я набралась храбрости и выпалила на одном дыхании:

– Ты знаешь, что со Скаем? – Маша выдохнула в трубку, она долго молчала, тогда я прохрипела в отчаянии: – Он жив?

Пока подруга ответила, я успела накрутить себя до точки кипения, у меня мгновенно разболелась голова.

– Жив он, успокойся.

Адреналин поднялся и опустился внутри, как на американских горках. Я перестала дрожать и обессилено улеглась на подушку. Сложно унять быстро колотящееся сердце, чтобы взять себя и эмоции под контроль.