Скайт Уорнер

Чандлерс, не зная, что капитан «Валруса» погиб в катакомбах на планете Дран, принял Скайта за Браена Глума. Уорнер попытался разрешить это недоразумение, но не успел восстановить дыхание после первого удара, как офицер слева вновь нанес ему резкий удар в живот. У Скайта возникло такое чувство, что он проглотил пушечное ядро, которое бешено завращалось в его желудке, грозя вырваться наружу.

— До взрыва ваших зарядов осталось пять минут, — бесстрастно произнес Чандлерс. — Знаменательные дни в истории космоса. Великий Император исчез, и скорее всего навсегда, наверное, дьявол забрал его обратно к себе. Пират, причинивший Империи столько хлопот во время войны, скоро отправится следом. А именно, через четыре минуты. И отправится он туда вместе со всем населением Плобоя и всеми экипажами кораблей адмирала Армора, чья эскадра только что вышла из гиперпространства. Я не ошибся, сказав четыре минуты, — заметив удивленный взгляд Скайта, продолжил Чандлерс. — Вы и ваш человеческий мир отправитесь в ад на минуту раньше взрыва атомных зарядов в трюме «Голубой крови». — С этими словами Чандлерс встал со своего кресла и, подойдя к сейфу, замаскированному под монитор на пульте управления, достал два совершенно одинаковых, небольших металлических кейса. Он открыл один из чемоданов.

— Здесь то, что принесет смерть Плобою и кораблям адмирала Армора. Чандлерс достал из кейса небольшой черный, блестящий странным внутренним светом, цилиндр. — Это эпидетермическая бомба, — пояснил синтетойд. — Самое страшное оружие во всей вселенной. Оружие, которое Великий Император запретил использовать. И если бы не этот запрет, мы давно выиграли войну с Союзом. Но Император — отец всех синтетойдов, наш создатель, наш бог. Как можно ослушаться бога? Тем более что в генетический код каждого синтетойда заложена команда беспрекословно повиноваться ему. — В этих словах синтетойда Скайту послышался сарказм. — Мы — совершенные создания, умственный потенциал которых в полтора раза превосходит средний показатель «человека обыкновенного», должны были подчиняться тому, кто стоит ниже нас по развитию.

Он, — имея в виду Императора, продолжал Чандлерс, — называл нас своими детьми, но на самом деле мы были его рабами, рабами-солдатами, на чьих штыках держалась его власть над себе подобными. И вот наконец его не стало, и мы оказались теми, на кого обрушился гнев недоразвитой толпы. Люди, с которыми мы вместе служили Императору и которые проявляли не меньшую жестокость по отношению к простым гражданам Империи, и те убивали нас прямо на улицах, проявляя при этом большую жестокость, чем кто-либо другой. И этих перебежчиков люди не трогали. Они были вмиг прощены только из-за того, что являлись натуралами! А в репрессиях виноваты одни лишь синтетойды. Толпы биологических уродов под названием «люди» уничтожали инкубаторы, где выращивались синтетойды. Что ими двигало? Месть за годы гнета? Ничего подобного! Зависть — вот что движет ими! Они никак не могут смириться с тем, что их место в этом мире займут более совершенные создания, неподверженные болезням и ненужным эмоциям. Старое никогда не уходит само, давая дорогу новому. Его приходится выжигать огнем. — С этими словами Кен Чандлерс подошел к овальному иллюминатору на противоположной стене и уставился в стекло. Холодный взгляд его змеиных глаз был устремлен туда, где рос, незримо увеличиваясь и закрывая собой черноту космоса, сине-голубой шар планеты Плобой. Правой рукой Чандлерс едва заметно поглаживал блестящую поверхность цилиндра эпидетермической бомбы. — Но теперь Император умер! — отвернувшись от картины, открывавшейся за иллюминатором, воскликнул Чандлерс. И Скайт вновь увидел на бледном лице синтетойда какое-то подобие эмоций. По-видимому, синтетойды не так совершенны, как думал сам Чандлерс. — И с ним умерло наше рабство. Теперь никто не сможет остановить нас. В том чемодане, — Чандлерс кивнул на второй кейс, — генетический код нового поколения синтетойдов, созданный без контроля со стороны людей. И в этой ДНК нет кода послушания ни перед кем! Это будет поколение свободных синтетойдов! С помощью гена мутации, заложенного в их структуру, они смогут приспосабливаться практически к любым условиям окружающей среды, они смогут в течение короткого времени полностью изменить свою внешность, они смогут перевоплотиться в любого человека и занять его место, а когда нас станет много, мы уничтожим тех, кто стоит на нашем пути, — таких, как ты, Браен Глум.

Уорнер хотел сказать, что его зовут Скайт, но опередивший слова, готовые уже сорваться с его губ, удар одного из охранников заставил Скайта лишь захрипеть, хватая ртом воздух.