Скала Прощания. Том 2

Удивительно, но никто из эскритеров не возмутился и не запротестовал, они смотрели широко раскрытыми глазами на Ранессина, который наклонился над столом и спокойно встретил полный гнева взгляд Прайрата. Свет по всему банкетному залу замерцал и почти погас, оставив только два ярких пятна: алое и белое. И тени, что росли и становились все больше…

– Ложь, ненависть и жадность, – тихо проговорил Ликтор, – знакомые нам враги, которые с нами века. И не важно, под чьими знаменами они выступают.

Он встал и поднял руку, худой бледный человек, и Диниван снова ощутил яростную, не поддававшуюся контролю любовь, которая заставила его с благоговением склониться перед загадкой божественной цели, связать свою жизнь со службой у этого скромного и замечательного человека и Церковью, жившей в его душе.

С холодной точностью Ранессин нарисовал знак Дерева в воздухе перед собой. Динивану показалось, что стол снова содрогнулся под его руками, и на сей раз он знал, что алхимик тут ни при чем.

– Ты открыл двери, которым следовало оставаться запертыми навсегда, Прайрат, – провозгласил Ликтор. – В своей гордости и глупости ты и Верховный король призвали страшное зло в мир, уже и без того страдающий под тяжким бременем. Наша Церковь – моя Церковь – будет сражаться за каждую душу до тех пор, пока не наступит День подведения итогов. Я отлучаю тебя и короля Элиаса от Церкви, а также каждого, кто последует за вами в мир мрака и ошибок.

Дуос Оненподенсис, Феата Ворум Лексеран. Дуос Оненподенсис, Феата Ворум Лексеран!

За громоподобными словами Ликтора не последовали раскаты грома и не прозвучал рог, возвещавший божью кару, лишь вдалеке на башне Клавин пробили часы. Прайрат медленно поднялся на ноги, его лицо было бледным, как воск, губы дрожали и изогнулись в злобной гримасе.

– Ты совершил страшную ошибку, – прошипел он. – Ты глупый старик, а твоя великая Мать Церковь это всего лишь детская игрушка, сделанная из куска пергамента и клея. – Он дрожал от удивления и ярости. – Очень скоро мы предадим ее огню, и она будет гореть под душераздирающие крики твоих прихожан. Ты совершил ошибку.

Он повернулся и, стуча каблуками по выложенному плитками полу, направился к двери банкетного зала, окутанный алым, точно пламя, плащом. Динивану показалось, что он слышит жуткое обещание бойни в грохоте шагов уходившего священника, угрозу безжалостного и смертоносного пожара, в котором страницы истории превратятся в пепел.

Мириамель пришивала деревянную пуговицу к своему плащу, когда кто-то к ней постучал. Она удивилась, соскользнула с кровати и, ступая по холодному полу босыми ногами, пошла открыть дверь.

– Кто там?

– Откройте дверь, принце… Малахия. Пожалуйста, открой дверь.

Мириамель сняла засов и увидела стоявшего в плохо освещенном коридоре Кадраха, на потном лице которого отражался свет свечи. Он так быстро прошел мимо нее в крошечную комнатку и тут же закрыл локтем дверь, что Мириамель почувствовала, как легкий ветерок промчался совсем рядом с ее носом.

– Ты сошел с ума? – возмутилась она. – Ты не можешь вот так ко мне врываться!

– Прошу вас, принцесса…

– Убирайся! Немедленно!

– Миледи… – Кадрах рухнул перед Мириамель на колени, чем невероятно ее удивил. Его обычно красное лицо сильно побледнело. – Мы должны бежать из Санцеллана Эйдонитиса. Сегодня вечером.

Мириамель посмотрела на него сверху вниз.

– Ты действительно сошел с ума, – властным голосом заявила она. – О чем ты говоришь? Ты что-то украл? Я не уверена, что мне стоит и дальше тебя защищать, и я совершенно точно не собираюсь убегать из…

Кадрах прервал ее на полуслове.

– Нет, я ничего плохого не сделал, по крайней мере не сегодня, и сейчас опасность угрожает скорее не мне, а вам. И она огромная. Мы должны бежать!

Мириамель несколько мгновений не знала, что сказать. Кадрах действительно выглядел очень напуганным, что совсем не походило на его обычное сдержанное поведение.

Наконец он прервал молчание.

– Прошу вас, миледи, я знаю, что был не слишком надежным спутником, но я совершал и хорошие поступки. Умоляю, поверьте мне хотя бы раз. Вам грозит ужасная опасность!

– Какая?

– Прайрат здесь.

Мириамель почувствовала, как ее окатила волна облегчения. Дикие слова Кадраха все-таки ее напугали.

– Идиот. Мне это известно. Я вчера разговаривала с Ликтором. Я все знаю про Прайрата.

Приземистый монах поднялся на ноги. Мириамель заметила, что на его лице появилось решительное выражение.

– Это самое глупое из всего, что вы когда-либо говорили, принцесса. Вы очень мало о нем знаете, и вам следует благодарить судьбу за свое неведение. Благодарить по-настоящему! – Неожиданно Кадрах схватил ее за руку.

– Прекрати! Как ты смеешь!

Мириамель попыталась влепить ему пощечину, но Кадрах, продолжая крепко держать ее за руку, сумел отклониться, он оказался на удивление сильным.