Скала Прощания. Том 2

Он покачал головой. Спорить с ней не имело смысла, а в последнее время от него не было вообще никакого проку.

– Если я могу как-то помочь, мой принц, вам нужно только попросить. Он опустился на колени и мельком взглянул на женщину-ведьму. – Простите меня за необдуманные слова, валада Джелой.

Она фыркнула, принимая извинения. Деорнот встал и отошел в сторону.

Остальные измученные члены их отряда сидели у другого костра. Тритинги, которым было не совсем чуждо сострадание, дали им ветки, чтобы они смогли развести огонь. «Они, конечно, не лишены сочувствия, – подумал Деорнот, – но и не глупы. Такая жалкая растопка даст немного тепла, но ее невозможно использовать как оружие, если, например, поджечь». Мысль об оружии заставила его задуматься, когда он уселся между Санфуголом и Стрэнгъярдом.

– Как отвратительно все заканчивается, – сказал он. – Вы слышали, что произошло с Джошуа?

Стрэнгъярд вскинул вверх худые руки.

– Они необразованные варвары, эти жители лугов. Матерь Элизия, я знаю, что в глазах Бога все люди равны, но то, что они сотворили, настоящее зверство! Я хочу сказать, что даже невежество не может служить оправданием такого… – Он разволновался и замолчал.

Санфугол сел, морщась от боли в ноге. Любой, кто его знал, был бы потрясен: арфист, который прежде выглядел безупречно и одевался так тщательно, что иногда это вызывало улыбку, был грязным и оборванным, точно бездомный бродяга.

– А если Джошуа умрет? – тихо спросил он. – Он мой господин, и я его люблю, наверное, но, если он погибнет… что станется с нами?

– Если нам повезет, наше положение будет немногим лучше, чем у рабов, – сказал Деорнот, и у него появилось ощущение, будто эти слова сорвались с чужих губ. Он чувствовал себя совершенно опустошенным. Как могло до такого дойти? Еще год назад мир был привычным, точно кусок хлеба на ужин. – Если не повезет… – продолжал он, но не договорил, впрочем, в этом не было нужды.

– Хуже всего будет женщинам, – прошептал Стрэнгъярд, оглянувшись на герцогиню Гутрун, державшую на коленях спавшую Лелет. – Эти люди безбожники и дикари. Вы видели шрамы, которые они сами себе наносят?

– Изорн, – неожиданно позвал Деорнот. – Если можешь, подойди сюда.

Сын герцога Изгримнура прополз вокруг жалкого огня и сел рядом с ними.

– Я думаю, – сказал Деорнот, – что мы должны быть завтра готовы что-то сделать, когда они заставят Джошуа сражаться.

Стрэнгъярд озабоченно поднял голову.

– Но нас же так мало… полдюжины среди тысяч.

Изорн кивнул, и на его широком лице появилась мрачная полуулыбка. – По крайней мере, мы можем выбрать, как умереть. И я не позволю им забрать мою мать. – Улыбка исчезла. – Клянусь Усирисом, сначала я ее убью.

Санфугол принялся озираться по сторонам, словно рассчитывал, что кто-то объяснит ему странную шутку.

– Но у нас нет оружия! – взволнованно прошептал он. – Вы сошли с ума? Возможно, мы сможем остаться в живых, если не будем ничего предпринимать, а если выступим против них, тогда определенно умрем.

Деорнот покачал головой.

– Нет, арфист. Если мы не станем сражаться, значит, мы не мужчины, и не важно, убьют они нас или нет. Мы будем хуже собак, которые, по крайней мере, рвут брюхо медведя, когда он на них нападет. – Он окинул взглядом лица товарищей. – Санфугол, – сказал он наконец, – мы должны все спланировать. Почему бы тебе не спеть нам песню на случай, если кому-то из пастухов станет интересно, почему мы тут собрались или о чем говорим?

– Песню? Ты это о чем?

– Да, песню. Длинную и скучную, про то, как правильно и выгодно тихо сдаться врагу. Если она закончится, а мы все еще будем обсуждать наш план, начинай сначала.

Арфист невероятно разволновался, услышав его предложение.

– Я ничего такого не знаю!

– Тогда сочини, певчая птичка. – Изорн рассмеялся. – В любом случае, мы уже давно без музыки. Если нам суждено завтра умереть, будем жить сегодня.

– Пожалуйста, внесите в свои планы то, что я бы предпочел остаться в живых, – сказал Санфугол, который выпрямил спину и начал напевать мелодию, подбирая слова. – Я боюсь, – проговорил он наконец.

– Мы тоже, – ответил Деорнот. – Пой.

Фиколмий ввалился в загон для скота сразу после того, как рассвет коснулся серого неба. Марк-тан Высоких тритингов явился в тяжелом шерстяном плаще, украшенном вышивкой, на шее висел грубо отлитый золотой жеребец, на запястьях звенели многочисленные тяжелые браслеты из металла. Судя по всему, он находился в превосходном настроении.

– Время расплаты пришло, – рассмеялся он и сплюнул на землю. – Ты чувствуешь, что готов, Джошуа Безрукий?

– Бывало и лучше, – ответил Джошуа, натягивая сапог. – Мой меч у тебя?

Фиколмий махнул рукой, и Хотвиг выступил вперед, в руках он держал Найдел в ножнах. Молодой тритинг с любопытством наблюдал за принцем, когда Джошуа, ловко управляясь одной рукой, надел ремень, застегнул его и вытащил Найдел, подставив тонкий клинок утреннему свету. Хотвиг почтительно отошел назад.

– Могу я получить точильный камень? – попросил Джошуа. – Меч затупился.