Скалолаз

Короткая пауза и ответ:

– Вот сейчас слышно хорошо. Здравствуйте, Новак. Дежурный Табей на связи. У вас все в порядке?

– Да, – ответил он.

– Все здоровы?

– Все живы. – Новак продолжил после короткого молчания: – Необычайно тяжело. Трудно дышится. Особенно мне. Горы не благосклонны ко мне. Да и я к ним тоже.

– А где наш офицер связи? Мы уже вторые сутки не слышим его голоса.

Новак глянул на Шееля и ответил шерпу так, словно говорил с немцем:

– Он решил проверить свое горло на прочность и наглотался ночного воздуха.

– А вы говорите – все здоровы. Как же так, Новак?

– Не перевирайте меня. Я сказал «все живы». У офицера связи ничего серьезного, обычная простуда, я лично осмотрел его и поставил диагноз.

– Вы доктор?

– Даже без диплома можно распознать простуду. Другое дело – вылечить. Надеюсь, завтра вы услышите вибрацию голосовых связок нашего связиста.

– О’кей, ясно, понятно. Но шутки шутками. – Пауза. Взорвавшаяся бранью: – Вы не видите русских? Я хотел сказать, не попадались ли вам на глаза одиннадцать бородатых идиотов?

Новак также выдержал паузу.

– Я и сейчас смотрю на них. Как всегда, идут впереди. Это у них в крови. А что такое?

– Они снова не выходят на связь! Они снова перебрали нам все нервы!.. А вы как относитесь к ним?

– Нормально. Они оставляют прилично утоптанную тропу. Будто каток по горам прошел. В этом плане нам повезло.

– Ну хоть какая-то польза от них. Хотя и вреда немало. Вы говорите, они укатали снег?.. Спасибо. На связи был Табей.

– Всего хорошего. На связи был Новак.

Он передал рацию Шеелю и сказал:

– Мне неспокойно. Алло, Шеель, вы слышите меня?

– Слышу. Говорите тише. Я здесь, а не в Чехии.

– Вы понимаете, что долго так продолжаться не может? – Новак кивнул на рацию в руках террориста. – Вы не поверите, но сейчас я желаю только одного: поужинать с вами в китайском ресторане.

В этот раз Новак был искренен. Хотя не раз представлял себя и командира «Красного спасения» за одним столиком в отнюдь не престижном ресторане. Напротив, заведение не отличалось роскошью. Там фон рабочей столовой. Поспешность, с какой уставшие люди поглощают пищу, может удивить кого угодно, только не Яна Новака, который восемь лет проработал на химкомбинате.

Уставшие люди… Новак и сейчас относил себя к той категории людей, для которых отдых – причина развития болезней и натуральной хандры. Он вымотался, работая на Кроужека, однако работа на вице– премьера сулила выгодные контракты в его бизнесе. Он по сей день использовал ресурсы шефа и отдавал себе отчет в том, что без них его дело не продержалось бы и месяца. О Кроужеке он не раз думал в стиле русской пословицы: «Купец богат своими связями». Лучше не скажешь.

И он неожиданно для всех повторил, глядя на Шееля:

– Я желаю только одного: поужинать с вами в китайском ресторане. И пусть это приключение станет последним на моем пути.

«Ах, как ты хочешь поужинать на мои деньги», – подумал Мирослав Кроужек, невольно подражая Ларсу Шеелю, который насмехался над ним: «Ах, как ты хочешь жить! Ты хочешь жить мгновенно!» Премьер с неприязнью смотрел на своего телохранителя, который сейчас был… бестелесным. Единственная ценность – это его голос, который все еще держит ситуацию на плаву. «Как легко он рассудил – скорее бы поужинать! Ужин ценой в пятьдесят миллионов долларов».

Но у Мирослава останется немало теневых денег на личных счетах, не беря в расчет те деньги, которые были в обороте. Жалко, конечно. Но каков Ларс Шеель!

Он не сдержался и выкрикнул ему в лицо:

– Минутная перестрелка, и ты богат!

Шеель устало махнул рукой:

– Почему бы тебе не добавить к этому: ни тебе бессонных ночей, ни рискованных, но прибыльных контрактов, ни постоянных плеч телохранителей перед глазами и их напряженного дыхания за спиной… Ты не берешь в расчет тщательно продуманный план, организованную и слаженную работу моей команды, риск.

Шеель встал и прошелся по снегу, разминая затекшие ноги. Остановился в двух метрах от премьера:

– Кто-то, уже не помню кто, сказал про меня: «Все же в какой-то мере Шеель был авантюристом, игроком, поддразнивающим судьбу, актером, назубок заучившим текст, и умелым импровизатором». Этот кто-то сказал про меня так, будто положил на мою могилу цветы. Но я жив. И хочу дожить до шестидесяти пяти.

– Потом повесишься? – усмехнулся Кроужек. И замолчал. Молчал и Новак. Что касается Шееля, то он снова посмотрел на циферблат. Оставалось всего несколько часов до того времени, когда они бросят усталые тела в джип и устремятся на север.

Шеель в который раз мысленно перенесся на двадцать лет назад. Знакомая картина: пик Кангбахена, измученное, мокрое от слез лицо и руки, молящие бога дать ему крылья. «Только девяносто восемь метров, господи, и забери крылья назад! Оставь меня, и я рухну вниз…»

Сергей наткнулся на глиняный участок. Легко представил, как таял ледник, вода размывала породу, несла ее вниз по течению, как частицы породы образовали этот участок.