Скандальное пари

— Значит, вы предпочитаете, чтобы Хаверли пошло с молотка, лишь бы не платить лишний шиллинг! — вскричал Уиклифф, сжав кулаки. Еще никогда никому не удавалось его перехитрить. И уж, конечно, не этой крошке директрисе. — Лишь бы не закрывать ваш никому не нужный кукольный домик.

— Вы богаты. Почему бы вам не решить проблему поместья за счет собственных средств? А мы не кукольный домик, а учебное заведение — вы немного неточно выразились.

— Неточно? Да я еще и не так…

— Конечно, ничуть не сомневаюсь.

Женщины никогда ему не возражали. Они вздыхали и соглашались, хихикали и мололи всякую чепуху, пока у него не начинала раскалываться голова. Но сегодняшний спор был таким… таким бодрящим.

— А какое название вас устроило бы? Вы отказываетесь платить ренту, а сами все время только тем и заняты, что играете в ряженых и высматриваете богатых мужей для своих так называемых учениц.

Эмма порывисто шагнула к Уиклиффу. Она была так разъярена, что готова была вцепиться в него.

— Вовсе не это задача академии. Я не позволю вам оскорблять молодых леди, которые усердно учатся, чтобы…

— …чтобы научиться вести разговор о погоде? — предположил Грей, скрестив на груди руки. — Чему полезному вы можете их научить? Назовите хоть что-нибудь.

— А вы-то сами что умеете, кроме того, чтобы орать и всем приказывать? А? Кто вас брил сегодня утром, ваша светлость?

— Я бреюсь сам, мисс Эмма.

— Молодец! А сколько человек помогало вам одеться, исключая слугу, который чистит вам сапоги?

Грей прищурился.

— Мне казалось, что мы обсуждаем бесполезность вашей школы, поэтому этот пристальный интерес к моему утреннему туалету неуместен.

— Ваша св…

— Помолчите, — оборвал поверенного Грей, даже не посмотрев в его сторону.

— Мне нет до вас никакого дела. Просто я констатирую факты.

Грейдона не столько раздражало то, что он не производит на нее должного впечатления, сколько ее упорство в вопросах, касающихся права женщин на образование.

— И чему же такому вы способны научить этих девушек, чего они не смогут узнать, проведя в Лондоне две недели? Все, что вы им даете, — это печать респектабельности, которую они используют в дальнейшем, чтобы соблазнять мужчин.

— Ваша светлость, должен вас предупредить… — вмешался поверенный.

— Уходите, — рыкнул Грей.

— Я не позв…

— Прошу вас, сэр Джон, — неожиданно сказала Эмма, — я способна сама отстоять свою точку зрения. — К удивлению Грея, она выпроводила поверенного из кабинета.

— Закройте дверь.

— Я именно это и собираюсь сделать, — ответила она. — Вам ведь не хочется, чтобы кто-нибудь услышал, какую вы мелете ерунду, правда?

Несмотря на решительный вид и смелые слова, Эмма была очень бледна. Если бы не гнев, сверкавший в ее взгляде, Грей перестал бы на нее нападать. Как правило, когда его оппонент падал духом, это служило сигналом того, что его пора добивать.

— Мы обсуждали разницу между выпускницами пансиона для благородных девиц и… актрисами, назовем их так.

— Почему бы вам не высказаться более откровенно? Я нахожу косвенные намеки утомительными и считаю, что они удел не очень умных людей.

Так, значит. Теперь он уже полудурок. Уиклифф шагнул ей навстречу.

— Тогда я назову их проститутками, — отчеканил он.

— Ха. — И хотя краска залила ей щеки, она стояла на своем. — Вы снова попали впросак. Судя по всему, ваша светлость, в вашем окружении недостаточно людей, которые могли бы подсказать вам, что вы не всегда поступаете разумно.

Грей не мог припомнить, чтобы его когда-нибудь так откровенно оскорбляли. Ярость вспыхнула в нем, словно искра, но лишь на мгновение, уступив еще более жаркому чувству, захлестнувшему его с головой. Боже, как он ее желал!

— Прошу пояснить, — процедил он сквозь зубы. Понимает ли она, в какой находится опасности?

— С удовольствием. Вы утверждаете, что единственная цель академии — это готовить жен для таких, как вы и вам подобных. Если быть откровенной, мужчины вашего круга на проститутках не женятся. Отсюда следует, что моя школа их не готовит.

— И благоухающий цветок, и тот, что гниет на помойке, все равно остается цветком.

— Мне жаль, что вы не можете отличить один от другого. И вонючее болото, и плодородное поле суть грязь, и все же я думаю, что вы не поставите здесь знака равенства, потому что, как землевладелец, найдете в них больше различий, чем сходства.

— А женщина? Она что, отличит грязь от навоза? Разве что по запаху.

Эмма сморщила нос. Он не понял, относилось ли это к нему или к его сравнению.

— Безусловно скорее, чем вы — проститутку от леди.

Грей внимательно посмотрел на нее. Его желание не пропало, но одновременно он негодовал оттого, что эта крошка смеет думать, будто может помериться силами с герцогом Уиклиффом. Впрочем, пока у нее это неплохо получалось.

— Хотите пари? — неожиданно спросил он.

— Что?

— Пари. — Он докажет, что эта самоуверенная девица не имеет ни малейшего представления о том, что говорит. — Я предлагаю вам пари, мисс Эмма.

— Пари? — Она посмотрела на него с подозрением.