Скандальные разводы

Фу, стыд! Разгладь наморщенные бровиИ гневных взглядов не бросай на мужаИ господина; он твой повелитель…Во гневе женщина – источник мутный,

Лишенный красоты и чистоты —И как бы жажда ни была великаУ человека, он его минует.Твой муж – твой господин; он твой хранитель,

Он жизнь твоя, твоя глава, твой царь…

Разумеется, при таких взглядах Шекспиру было очень трудно ужиться с женщиной, которая, будучи старше его на 8 лет и к тому же обладая властным характером, не желала признавать мужа своим «господином» и «повелителем».

Байрон. «Только в женщине я могу найти исцеление»

Джордж Ноэл Гордон Байрон

Пожалуй, нет ни одного великого поэта, который был бы так близок загадочной русской душе, как Байрон. Это он скучал и разочарованно смотрел на мир под маской Онегина. Это он беспокойно скитался по России в образе Печорина и метал громы и молнии на балу у Фамусова устами Чацкого… В своих отношениях с женщинами Байрон очень сильно напоминает наших литературных героев первой четверти XIX века. Точно так же, как Онегин и Печорин, он метался от одной женщины к другой, пытаясь найти идеал – ту, которая понимала бы его и принимала таким, каков он есть.

Байрона всю жизнь преследовал призрак необыкновенной любви, которая могла бы рассеять туман его жизни. И зачастую в этой безумной погоне за призрачным счастьем он проходил мимо истинного чувства, мимо удивительных женщин, которые готовы были отдать ему свое сердце и свою жизнь…

Такой женщиной была небезызвестная Каролина Лем, искренняя любовь которой разбилась о равнодушие и презрение Байрона, а также жена поэта Анна-Изабелла Мильбанк, жизнь которой он превратил в ад…

Чайльд Гарольд и Дон-Жуан – два главных героя, созданные гениальным поэтом. Оба они, в сущности, представляют собой художественное воплощение самого Байрона: в начале своей литературной деятельности поэт, как и его герой Чайльд Гарольд, скучал и томился, попав в рутину однообразной жизни, а по мере того, как росла слава Байрона, он незаметно для себя самого превратился в Дон Жуана. Идеальная женщина сделалась для него смыслом жизни. «Только в женщине я могу найти исцеление», – писал он.

И Байрон стал упорно искать «исцеление», заглушая в себе избытком чувственности осознание того, что идеальной женщины, которую он нарисовал себе в своих мечтах, в реальной жизни не существует.

Причиной его женитьбы стало, по-видимому, разочарование во внебрачных отношениях: после безуспешного поиска идеала Байрон склонился к мысли, что Гименей может стать его помощником в поисках безупречной женщины. Женившись на Анне-Изабелле, которая хоть немного отвечала его представлениям о такой женщине, а главное, любила его и обладала покладистым характером, Байрон надеялся со временем, подобно тому, как талантливый художник делает из податливой глины прекрасную скульптуру, вылепить из этой мягкой и нежной женщины совершенство.

Но все его надежды были обречены на провал. Байрон превратил жизнь своей жены в кошмарный сон: безденежье, ссоры, скандалы в результате привели к тому, что Анна-Изабелла ушла от мужа.

Многие исследователи жизни и творчества Байрона, видимо, считают, что причиной недовольства поэта семейной жизнью послужили скупость и своенравность его жены. Однако некоторые воспоминания современников Байрона говорят об обратном: мисс Мильбанк была очень мягкой и доброй девушкой. Будучи наследницей огромного состояния, она вышла замуж за Байрона, который к тому времени уже растратил весь свой капитал, по любви. Судя по письмам Байрона, он некоторое время был даже влюблен в Анну-Изабеллу. Так, одной из своих приятельниц он писал: «Я по уши влюблен и чувствую себя, как и все неженатые господа в подобном положении, как-то особенно глупо». А вот строки из еще одного письма поэта к тому же адресату: «Теперь я счастливейший из смертных, так как прошла всего неделя, как я обручился. Вчера я встретился с молодым Ф., тоже счастливейшим из смертных, потому что и он обручился».

В сущности же, Байрон боялся брака, видимо помня о неудавшейся семейной жизни своих родителей. По его собственным словам, он дрожал во время церемонии венчания и невпопад отвечал на вопросы священника. Свой медовый месяц Байрон называл мрачным. Вот что он писал по этому поводу Муру: «Я провожу свое время (в деревне родителей моей жены) в странном однообразии и тишине и занимаюсь только тем, что ем компот, шляюсь из угла в угол, играю в карты, перечитываю старые альманахи и газеты, собираю на берегу раковины и наблюдаю за правильностью роста некоторых исковерканных кустов крыжовника». Ни слова о жене! Ни слова о любви! Ни слова об идеале! Пожалуй, для новобрачного это выглядит несколько странно…