Скандалы

– Похоже, что да. Рано или поздно я сознаюсь ему, что это вранье, тогда он потеряет интерес к Марии и отдаст ее мне. Но я так хорошо проводила время, что мне хотелось потянуть с этим. Ведь как только девчонка окажется у меня в руках, уже не будет повода торчать здесь.

– А он не разозлится, что ты наврала ему?

– Без проблем. Я просто скажу, что получила ложную информацию от Ирвинга.

– Ирвинг? Так зовут твоего любовника? – спросила Кик.

– Ирвинг Форбрац, – приосанилась Бэби. – Ты, конечно, слышала о нем.

Кик изобразила притворное восхищение.

– Еще бы! Известная личность.

– Но у нас с ним уже все кончено. Теперь я его ненавижу. Он врал мне.

– Интересно, – мрачно сказала Кик, вспомнив Ниву и подумав о том, как „интересы" Бэби сломали ей жизнь.

– Значит, – подытожила Кик, – ты болталась в этом пабе, вокруг тебя толпились мужчины и ты не обращала никакого внимания на Абнера? А что же было дальше? Он, наверно, распсиховался и ушел?

– О, нет. – Бэби глубоко вздохнула. – Тут появился Пако.

Бэби рассказала о том, что произошло в третий вечер у „Эль Вино". Она уже пообещала себе, что будет обхаживать только Абнера. Она и так потеряла кучу времени, флиртуя со всеми напропалую, и уже начала нервничать, что дело не движется с места. Расположившись за стойкой спиной к ухажерам, она говорила Абнеру, как он блистателен. Вдруг она заметила в дверях того высокого смуглого мужчину, о котором грезила всю жизнь. Окружающие перешептывались. Женщины заметно нервничали. Блистательный Пако появился в „Эль Вино" весь в черной коже, и каждый видел, как играют его итальянские гормоны и раздуваются ноздри гордого римского носа, словно чуя в этой удушливой атмосфере аромат приключений.

Заказав порцию джина и поднеся стакан к припухшим губам, Пако успел заметить Бэби Байер.

Когда глаза их встретились, оба застыли. Бэби почувствовала, как по внутренней поверхности бедер прошла дрожь. Горло сжал спазм, и она слегка приоткрыла губы. Абнер стоял спиной к Пако, настолько увлеченный монологом, что даже не заметил происходящего. Он предположил, что восторг на лице Бэби вызван его рассказом.

Бэби выразила восторг через секунду после того, как увидела Пако, – цимбалы грянули и ее плавочки-бикини стали увлажняться.

– Ты слышала, как говорят, что дыхание перехватило? – мечтательно спросила Бэби, и глаза ее затуманились. Теперь она лежала на спине, уставясь в потолок. – Вот это я и почувствовала. Я не могла ни дыхание перевести, ни слова вымолвить. Абнер все молол и молол. Назови он мне адрес Марии, я б и это пропустила мимо ушей. Я глазела на этого черноволосого, пока Абнер не понял, что я теряю сознание и едва держусь за стойку бара. Он спросил, хорошо ли я себя чувствую. Я и ответить ему не смогла. Потом извинилась перед ним. Наверно, он решил, что я хочу в туалет. А я подошла прямо к стойке и остановилась перед Пако. Он посмотрел на меня сверху вниз. Ты заметила, какой он крупный? Рядом с ним я совсем крошка. Ну, он и спрашивает: „Кто вы?" Я представилась. А он говорит: „Я Пако. Пошли". Мы и ушли.

– Бэби! – воскликнула Кик. – Вот так ты и бросила Хуна?

– Нет, я удрала от Хуна, – поправила ее Бэби. – Я оставила сумочку на стойке, пальто в гардеробе и вылетела под дождь. Мы не прошли и полквартала, как Пако сгреб меня, затащил в аллею, прижал к стенке и приподнял. Я не успела опомниться, как язык его был у меня чуть не в горле, а руки задирали платье. Я так возбудилась, что меня все это не беспокоило. Он спустил мои трусики и тут же на месте оттрахал. Кик, а размеры у него! Ну прямо полукилограммовая банка „Молсон Лайт".

– О! – задохнулась Кик.

– И когда мы этим занимались, – продолжала Бэби, – а трудился он истово, – она ударила кулаком по ладони, – я была настолько на взводе, что прямо воспарила. Думаю, что-то орала. И почему-то я глянула через его плечо, что было бы просто невозможно, если бы он не приподнял меня, ухватив руками за задницу, – и что же я увидела?

– Неужели Абнера? – спросила Кик.

– Угадала, Абнера. Он стоял на свету в конце аллеи, и на пальце у него болталась моя сумочка. Я думала, у него глаза вылезут из орбит.

– И что ты сделала?

– Что я могла сделать? Кончила. Я словно вознеслась на небеса в этот чертов день Четвертого июля. Я висела на Пако, мотаясь из стороны в сторону, как тряпичная кукла. Я так и не поняла, кончил он или нет, потому что штука была у него все такая же твердая. Я обвила ногами его бедра, а он по-прежнему был во мне, когда понес меня из аллеи, оставив на земле мои туфли и трусики. Когда мы выбрались на улицу, Абнер исчез. Моя сумка лежала в луже на тротуаре. Пако нагнулся и подобрал ее. Я первый раз в жизни трахалась на ходу. У этого парня ноги железные. Он подошел к своей машине, открыл ее и кинул меня на переднее сиденье.

Потом я помню, как мы проходим в эту дверь. Мы не вылезали отсюда два дня... нет, три. Не знаю.

– Ну и ну! – сказала Кик, покачав головой. – Если окажусь в Риме, буду повнимательнее. А что же случилось сегодня? Вы что, поругались на приеме?