Скандалы

Она молча слушала его слова о том, что материал отличный, просто потрясающий, что она „чертовски хороший литератор" и что совсем не он принял решение завернуть его.

– Вы можете сказать мне, кто его зарезал?

– Это неэтично. Кик промолчала.

– Кик? Где вы? – спросил он.

– Вишу на волоске, – вздохнула она.

– Если бы это попытался сделать кто-то другой, я мог бы остановить его.

– О чем вы говорите, Джо?

– Это был издатель, – мрачно признался Джо.

– Таннер Дайсон? А я-то думала, что именно он хотел первым делом увидеть мою статью.

– Так и было. Но теперь он решил включить большой материал о своей жене.

– Как трогательно, – саркастически заметила она.

– Больше чем трогательно. Это чистое хамство, готов поспорить...

– Что же такое она сделала? Рассказала, как сама украсила свою яхту парусами из пестрого ситца? – с горечью спросила Кик.

– Ну, ну, – откликнулся Джо.

– Простите, Джо. Я так разочарована... и так устала от всего этого. А нельзя ли поставить материал в другой номер?

– Хм... сомнительно. Общество журналистов планирует выпустить мемориальный номер именно в следующем месяце. Мы собираем все, что должно быть сказано в день, посвященный Лолли. Жизнь продолжается, Кик. Что еще я могу вам сказать?

Кик глубоко вздохнула. Ей не хотелось спорить с Джо. Он делает свое дело.

– Мне просто интересно, Джо. Что же такое сотворила обаятельная и талантливая миссис Дайсон, чтобы пробиться в номер?

– Она работала в журнале „Восхитительная пища". А Таннер тесно связан с одним из супермаркетов, которые поставляют нам рекламу. Можно догадаться: миссис Таннер в вечернем платье готовит моллюсков в своей новой норвежской керамической печке или миссис Таннер в жакете сервирует стол на террасе.

– Я понимаю, что мне стоило бы научиться готовить, – сказала Кик, радуясь, что им не приходится вести этот разговор лицом к лицу. Ее нижняя губа дрожала.

– Боюсь, это ничего не меняет, малышка, но не думаю, что все дело тут в кулинарии. Вы помните публикации в газетах пару лет назад о Джорджине Дайсон? Из нее пытались сделать роковую женщину. На самом же деле она очень мила.

– Да как я могу испытывать к ней добрые чувства, если у меня их нет? – обиженно сказала Кик.

– Послушайте, – бодро произнес Джо. – Я чувствую себя ответственным за все это. Разрешите мне хотя бы развеселить вас. Может, пообедаем?

Кик бросила взгляд на царивший вокруг беспорядок.

– С удовольствием, от этого хаоса у меня крыша едет.

– Значит, позвоню в шесть, – обрадовавшись, сказал Джо. – Не принимайте все это слишком близко к сердцу, Кик. Может, удастся продать материал в какой-то другой журнал.

– Конечно, Джо, конечно, – устало согласилась она. – Пока.

Кик не была завистлива. Никто никогда не уходил от нее к другой женщине. Ей никогда не отказывали в работе, отдав предпочтение кому-то более способному, умному и толковому. В ее жизни было не так уж много мужчин, а те, с кем она была близка, никогда не унижали и не обманывали ее. История ее непродолжительных отношений с Лионелем была исключением из общего правила. Но что-то случилось. Неужто она потеряла чутье? Хватит ли у нее сил начать все сначала? А может, люди слишком буквально воспринимают ее имя[4] и, произнося его, испытывают подсознательное желание дать ей по башке?

Когда телефон зазвонил снова, она с трудом заставила себя снять трубку. А ведь день только начинается. Может, худшее еще впереди.

– Кик, это Нива. – Голос как-то странно дрожал.

– Привет, Нива. Приедешь?

– Едва ли, – тихо ответила Нива.

Что-то не так. Кик взглянула на часы: начало десятого.

– Все в порядке?

– Нет. У меня тяжелое похмелье.

– У тебя, Нива? Ты не казалась мне выпивохой.

– Я и не пью. Просто... – Голос опять дрогнул, и она не закончила фразу.

Кик собралась с силами. Правда, Нива замужем за самым гнусным подонком, но она была симпатична ей, и Кик не могла слышать, как она плачет.

– Нива, в чем дело? – спросила Кик.

Та долго молчала. Кик слышала только приглушенные всхлипывания.

– Я не смогу организовать этот аукцион, – проговорила наконец Нива.

– Как? Почему?

– Случилось нечто ужасное.

– Нива, – задохнулась Кик. – Что?

– Муж подделал подпись на одном из моих чеков. Я разорена и не могу даже оплатить счета, которые выписала.

– Боже мой! Ирвинг? О, Нива, даже не верится! Кик была потрясена. Она давно уже поняла, что в деловых отношениях Ирвинг ведет себя как отъявленный мерзавец, но украсть деньги у жены?! Это уж слишком... такое предательство... прямо как Лионель. Это привело Кик в такое смятение, что она едва улавливала слова Нивы.

– Не знаю, что делать. Завтра надо платить за машины. Я и так уже запоздала выписать чек оценщику. Понимаю, что это не твои проблемы, Кик, но мне кажется, что я схожу с ума.

Так же, как Лионель, Ирвинг мимоходом сломал жизнь женщины, преследуя свои цели. Но ведь Нива – жена Ирвинга, а не подружка! От этой мысли Кик пришла в ярость.

– Нива, перестань плакать и скажи мне, где Ирвинг? – потребовала она, едва удержавшись, чтобы не назвать его „подонком".