Скандалы

– Я бы предпочла сама с ним поговорить, – сказала Бэби. Едва только ей в руки попала история Лопес, Бэби поняла, что час ее пробил. Если она хочет получить место Лолли, надо ковать железо, пока горячо.

Петра ткнула пальцем в телефон.

– Как связаться с ним, ты знаешь. Звони сама. – Она, видно, считала, что Бэби не рискнет.

– Я хочу повидаться с ним, – надула губки Бэби.

Петра пожала плечами.

– Запретить я не могу, – сказала она, направляясь в свой кабинет.

– Подожди. Не можешь ли ты позвонить ему и попросить, чтобы он встретился со мной?

Петра повернулась к Бэби с самым надменным выражением.

– Ты... должно быть... шутишь.

Бэби прищурилась, в упор глядя на Петру.

– Если ты этого не сделаешь, то я расскажу первому же человеку, которого встречу в туалете, что видела, как ты воровала вещи в магазине „Сакс".

– Ты... что? Что ты несешь?

– Ты знаешь, – многозначительно ответила Бэби.

– Байер, у тебя, видно, размягчение мозгов, если ты несешь такой бред. Я не была у „Сакса" уже пять лет. – Петра была вне себя от ярости.

– Но этому поверят, когда пойдут слухи, м-м-м? Ты же знаешь, как это срабатывает, не так ли, Петра? Вспомни, как ты распространяла слухи обо мне и Джо Стоуне. Потом они разлетятся по всему издательству. – Бэби изобразила пальцами трепыхание птичьих крыльев.

– То были не слухи, и ты это знаешь! – рявкнула Петра.

– Успокойся, – небрежно сказала Бэби. – А теперь, с твоего разрешения, я удаляюсь в дамскую комнату.

– Ладно, ладно. Я позвоню Дайсону. Но клянусь тебе, Байер, ты за это заплатишь.

– Спасибо, радость моя, – оживилась Бэби, взбивая прическу. – Попроси его принять меня как можно скорее, ладно? Полагаю, что у него нет отбоя от звонков. И кроме того, теперь я эксперт по делу Моники Шампань.

Когда Петра вылетела, Бэби попросила, чтобы ее ни с кем не соединяли.

Она очистила стол от лишних бумаг и сделала несколько звонков, чтобы собрать материал для завтрашнего номера. К полудню Петра, не желая встречаться с Бэби, прислала ей записку, что издатель готов принять Бэби в своем кабинете в десять часов следующего утра.

Бэби, охваченная возбуждением, решила, что сегодня она уже наработалась, и выплыла из редакции. Ей нужно было время, чтобы почистить перышки, отполировать коготки, купить новую одежду и подготовить несколько копий той самой бумаги, подпись под которой у нее вырвали „буквально силой". Она должна быть при ней, когда Бэби встретится с Таннером, – на случай, если разговор отклонится от намеченного ею курса.

28

Ирвинг открыл было глаза, но тут же закрыл их, ибо в висках мучительно пульсировала боль. Потолок спальни в его апартаментах был гладким, цвета бледной поганки. А тот, на который он смотрел сейчас, был украшен лепными розами и листьями, соединенными гипсовыми лозами и лентами. Посреди потолка висела большая хрустальная люстра.

Под искусственными резцами верхней челюсти он нащупал языком болезненное место. Во рту был такой вкус, словно он жевал сигары. Да еще этот шотландский виски; он явно перебрал накануне.

Не открывая глаз, он провел рукой вдоль тела: на нем была верхняя одежда. Тут он начал припоминать. Он лежал на диване в комнате Эда Салливана в клубе „Монахи" на Пятьдесят пятой улице Ист-сайда.

Господи, подумал он, как же я сюда попал? Преодолевая боль, он приподнял голову и посмотрел, закрыта ли дверь. Члены клуба вели себя здесь весьма раскованно, но провести ночь в клубе – такого еще не случалось. Должно быть, он надрался в стельку, если не помнит, как попал сюда.

Все сразу заболело, едва он попытался сесть. Ирвинг посмотрел на ковер, по привычке нащупывая обувь. Слабый свет пробивался из-за зашторенных окон.

Медленно, какими-то обрывками, он стал припоминать последние двадцать четыре часа, когда им владели страх и беспокойство.

Он припомнил ленч с Бэби в среду; телефонный звонок хитрой мамаши Марии. Бэби жутко взбеленилась в тот самый момент, когда официант принес их заказ. С чего это она вышла из себя? Что-то связанное с Нивой.

– Проклятье! Нива, – простонал он, уронив голову на руки. Все казалось так просто, а теперь он сходит с ума.

Все лето Вивиан предупреждала, что его могут ждать финансовые трудности, а он не обращал на это внимания. Всегда подворачивалась какая-то сделка или он находил способ обобрать Питера, чтобы расплатиться с Полом. Постепенно он понял, что Вивиан была права.

Их дом в Хэмптоне – прорва, куда уходят деньги. Его недвижимость в пригороде не стоила и половины того, что он выложил за нее. Апартаменты в „Трамп Тауэр" слишком дороги, чтобы оплачивать их. В середине восьмидесятых, когда он приобрел их, они казались удачным помещением капитала, но сейчас выкладывать десять кусков в месяц весьма нелегко. Машина с водителем, рестораны и счета из клуба. Одно к одному.

Все, что он мог продать, постепенно ветшало. Он почти не занимался юридической практикой, но бездну времени поглощали различные сделки, связанные со скандалами в масс-медиа, и участие в телевизионных ток-шоу. Он боялся подумать о том, как рассчитываться со Службой внутренних доходов.