Скандинавские пляски

– Ну ладно, уговорили, только вы, Иван Васильевич, нам с Николаем скажите, как от камней избавиться, а то лежим уж больше недели, а проку нет, а у меня дел в Москве – по горло!

– Хорошо-хорошо, я, конечно, как врач не имею права давать таких советов, но уж больно хочется ваш секрет узнать. Скажу, значит, как от камня избавиться. Надо выпить литра три-четыре пива, желательно темного, и положить грелку на почку. В большинстве случаев помогает, но, правда, не всегда, но в больнице я бы вам не советовал подобных экспериментов проводить.

– Вот мы завтра с Николаем и попробуем, а потом уж я и своим секретом с вами обоими поделюсь, если все выйдет. Попробуем, Николай, а?

– Попробуем, – уже слегка из дремоты пробурчал я, толком и не понимая, о чем идет разговор.

На следующий вечер Семен Петрович принес огромный пакет, доверху наполненный двухлитровыми бутылками с пивом, и поставил рядом с моей кроватью.

– Пей, Коля, я уже одну выпил, пока шел, нам надо с тобой таких по три выпить, грелки я тоже купил.

– Да вы что, Семен Петрович, не буду я. Это он пошутил вчера, наверно, да и опасно это, вдруг и правда выйдет камень и все повредит по ходу.

– А ты тут вечно лежать собираешься, в надежде, что он у тебя не выйдет?

– Да нет, ну надо, чтобы как-то по-человечески вышел, с помощью лекарств.

– Испугался, значит, камня?

– Ну да, испугался, да их все боятся, этих камней, это же боль такая дикая.

– Ну ладно, я тебя заставлять не собираюсь, делай чего хочешь, но только потом не жалуйся, что у тебя камень остался, а у меня – нет.

– Хорошо, не буду.

Семен Петрович выпил почти все пиво, положил грелку на почку и лег спать раньше, чем обычно. Мы пообщались с фотографом по поводу какого-то кинорежиссера, у которого он был дома, и тоже решили долго не сидеть – заснули через полчаса после Семена Петровича.

Я проснулся позже, чем обычно: кто-то закрыл шторы, и солнечный свет не попал в палату, подарив нам дополнительный час сна. Иван Васильевич при обходе решил меня не будить, так как после той посиделки мы с ним были на короткой ноге, и он везде, где только мог, мне помогал. Немного покрутившись, я повернулся к кровати Семена Петровича – она была пуста и заправлена по-больничному. Последнее говорило о том, что заправляла ее медсестра и больного уже в палате нет. Я резко вскочил и побежал к Ивану Васильевичу по коридору в одних только трусах. Расталкивая всех на своем пути, я боялся лишь одного: вдруг с Семеном Петровичем случилось что-то нехорошее, вдруг он вообще умер или лежит в реанимации, а камень разорвал ему все внутренности. В моей голове всплывали самые ужасные картины, и я почувствовал, что на моем лбу появились капельки пота. Забежав в кабинет Ивана Васильевича, я, прервав его разговор с другим врачом, закричал:

– Где он? Где Семен Петрович? Что с ним, говорите же!

– Да успокойся ты. Он выписался утром, все хорошо у него. Камень вышел, а тебя он решил не будить.

– Фу… ну, слава богу, а то уж я себя накрутил.

– Да, и еще одно, он тебе тут конверт оставил. Держи.

– А что там?

– Да откуда мне знать, открой и посмотри.

Я судорожно открыл конверт. Там лежал маленький камушек, видимо, тот, что вышел ночью у Семена Петровича, и листок бумаги, на которой был написан следующий текст:

«Коля, как и договаривались, отвечаю на ваш с Иваном Васильевичем вопрос. Так вот. Женщины – они как камни в почках. Пока ты их боишься, они тебе и ссать мешают, и всю жизнь портят, но как только ты наберешься смелости и выпьешь пива с грелкой (ну, как нам посоветовал Иван Васильевич), то они выйдут, и уже ты будешь решать, что с ними делать, а не они с тобой. Так что не надо их бояться, а если мешают по жизни, то выссывай их с пивом и иди дальше. Появятся новые камни, ты уж мне поверь.

Да, и еще одно, я оставил тебе пару больших бутылок пива у Ивана Васильевича, может, все-таки решишься. Ну, а так не поминай лихом. Твой Семен Петрович».

Я протянул письмо Ивану Васильевичу, взял бутылки с пивом и быстрым шагом направился к себе в палату.

Малика

Малика проснулась рано утром и сразу направилась к зеркалу. Оглядев себя с ног до головы, она, слегка подкрасившись, подбежала к календарю и, скользнув по нему острым взглядом, убедилась, что наступил тот день, которого она боялась больше всего в жизни. Это был ее двадцать пятый день рождения. Не то чтобы она не любила этот праздник, напротив, любила и даже очень, но вот только не сегодняшний. Год назад отец, после общего собрания села, предупредил Малику, что в течение года она должна определиться со своим избранным, в противном случае семья оставляет выбор за собой. А выбор этот был давно предопределен и не являлся для Малики секретом – хромой Хасан, которому было далеко уже за пятьдесят, хотел взять ее третьей женой. За что и пообещал трехлетний «Форд Фокус» отцу Малики, который отродясь не ездил на западных авто, а двадцатилетняя «копейка» уже была не на ходу года три. Поэтому сделка казалась заманчивой обеим семьям.