Скандинавский детектив. Сборник

Поднявшись на лифте к себе, он поставил портфель, где лежали бутерброды и два крепких пива, купленных в магазине на Ангегаттан. Потом отправился в конец коридора и позвонил в последние двери.

— Войдите!— крикнул ассистент Бенгт Йохансон.

И он тоже совсем не походил на полицейского. Щуплый человечек с добродушным лицом сидел без пиджака, распустив гастук. На руке сверкали золотые часы на массивном браслете, стоившем больше его месячного жалованья.

— А, ты, — протянул он. — У меня есть для тебя дело, — продолжал Йохансон.— Сегодня вечером будешь в ратуше чем-то вроде телохранителя. Туда поедет Сундлин. И ты тоже.

— Один?

— Нет. Возьмешь с собой Берга.

Йохансон присмотрелся к Ольсону.

— Вид у тебя вполне приличный. Можешь не переодеваться.

— Когда в ратуше начало?

— В семь вечера. Но ты должен быть в Доме правительства в половине седьмого. Поедешь вместе с Сундлином.

— А что, есть опасения, что с Сундлином тоже что-то может случиться?

— Не знаю. И меня это вовсе не интересует,— ответил Йохансон. — Я только выполняю указания. Ты парень образованный, интеллигентный, потому я тебя и посылаю.

— Иди к черту,— отмахнулся Ольсон.— Возле ратуши будут кишеть журналисты. Как мы туда протолкнем Сундлина? Я думаю, у него нет охоты объясняться с прессой.

— САПО думает обо всем. Доставим уважаемого шефа катером.

— Ловко, — признал Ольсон. — А ты не думаешь, что журналисты тоже достаточно сообразительны, чтобы раскусить ваш план?

— Не думаю. Они будут караулить входы с Ханверкаргатан и с площади Рагнара Остберга, но не со стороны моря.

— Я не настолько в этом уверен. Знаю по опыту, как нелегко от них избавиться. Ну будет время — будет и пища. А что мне делать до половины седьмого?

— Напиши рапорт о чем хочешь, только оставь меня в покое, — рыкнул Йохансон, при этом не теряя облика добродушного Деда Мороза.

Ольсон, не слишком поспешая, вернулся к себе, достал из портфеля пиво и высосал прямо из горлышка. Он всегда пил пиво «Фалькон» — распробовал его на Кипре, во время шестимесячной службы в частях ООН.

Открыв ящик стола, достал блокнот с множеством неразборчивых каракулей. На основании нескольких сокращений и цифр написал рапорт, заполнивший почти весь машинописный лист. Писал он быстро и несколько витиевато. Некоторые начальники полагали, что рапорты даются ему слишком уж легко, но вскоре заметили, что молодой ассистент умело выделяет в них самое важное. Он обладал таким незаурядным качеством, как умение не только смотреть, но и видеть. До известной степени это могло быть следствием того, что он не походил на полицейского и легко вписывался в любую обстановку.

Записки, по которым он теперь составлял рапорт, тоже были результатом порученной ему слежки.

В четверть седьмого Ольсон и его коллега Берг поехали на такси в Дом правительства. В соответствии с инструкцией представились там одному из сотрудников Сундлина в его аппарате. Молодой блондин произвел на них не очень хорошее впечатление.

— Вы должны были прибыть только в половине седьмого, — заметил он.

— Мы охотно подождем,— отрезал Ольсон.— Нам не привыкать.

— И такой болван наверняка на десять ступенек выше нас по положению, — шепнул Берг, когда они остались одни.

Ровно в восемнадцать тридцать распахнулись какие-то двери. Оба поспешно вскочили, увидев, что выходит сам Сундлин. Им уже приходилось сопровождать премьера в заграничных визитах.

— Привет, ребята,— поздоровался Сундлин.

Ольсон и Берг пробормотали в ответ нечто невразумительное. Потом сказали, что премьеру следует отправиться в ратушу катером.

— Мы надеемся, что таким образом удастся избежать атаки журналистов,— пояснил Ольсон премьеру, весьма скептически отнесшемуся к этой идее.

— Надеяться можно, но вы же видели эту волчью стаю у входа.

— Да, — кивнул Ольсон, думая прежде всего о нелюбезном молодом человеке, который их встретил. — Сегодняшний обед организует Международный дом молодежного бизнеса, не так ли?

Сундлин кивнул в ответ. Силы его явно были на исходе. Об этом говорили нездоровый румянец и пальцы, нервно теребившие какие-то резинки. Одет он был в летний сероватый костюм.

— Ну пошли уже, — нервно бросил премьер.

Один из сотрудников аппарата проводил их на пристань. Там уже ждал небольшой катер. Ольсон осмотрелся. Все в полном порядке. Нигде ни следа журналистов.

Они поспешно погрузились и взяли курс на набережную у ратуши. Все молчали. Ольсон чертовски переживал, что при посадке в катер у него съехала кобура с револьвером. «Впрочем, я все равно не попаду даже в неподвижную мишень», — думал он, находя некоторое утешение хотя бы в том, что Берг был хорошим стрелком.

Ольсон всегда побаивался подобных поручений. Знал, что на практике совершенно невозможно уберечь кого-то от убийцы, которого не пугает угроза собственной жизни.

Добрались они в ратушу легче, чем Ольсон или Сундлин ожидали. Один-единственный журналист поджидал их там вместе с фотографом. Это была двадцатипятилетняя журналистка из «Экспрессен».

— Могу я просить вас прокомментировать ситуацию? — спросила она.