Скарлетт

Конечно, тебя гораздо легче было зачать, чем произвести на свет… Нет, я не должна думать о Ретте, иначе я сойду с ума.

Почему до сих пор идет дождь? Льет как из ведра… Хорошенькое же времечко я выбрала для родов. Почему воды были красные? Неужели я так и умру, истекая кровью на этом столе, даже не сделав глотка воды? Конечно, мне хотелось бы кофе… Иногда мне так хочется кофе, что я готова кричать… О Боже, опять кровь. Но это хотя бы не больно. Едва ли это вообще схватки, скорее судороги или еще что-то… Но тогда откуда столько крови? Что же будет, когда начнутся настоящие роды? Господи, здесь будет море крови. Все будет в моей крови. Интересно, а поставила миссис Фицпатрик тазик с водой? А она молится перед тем, как вылить его? Да где же она? Когда все это закончится, я выскажу ей все, что думаю. Это надо же – уйти, оставив меня умирать от жажды.

Не пихайся. Ты мул, а не слоненок. О Боже, кровь… Я не хочу терять сознание, нет, нет… С Нашей О'Хара не может такое случиться… Что это? Доктор?»

Вошла миссис Фицпатрик.

– С вами все в порядке, миссис О'Хара?

– Просто замечательно, – сказала Наша О'Хара.

– Я принесла подстилки, пеленки и мягкие подушки. Сейчас принесут еще перину. Я могу для вас что-нибудь сделать?

– Дайте мне воды.

– Сию минуту.

Скарлетт приподнялась на локте и жадно осушила содержимое стакана.

– Кто поехал за врачом?

– Колум. Он пытался переправиться через реку, чтобы позвать врача из Адамстауна, но не сумел и поехал в Трим.

– Я так и думала. Дайте, пожалуйста, мне еще воды и другое полотенце. Это уже насквозь промокло.

Миссис Фицпатрик постаралась скрыть ужас, увидев насквозь пропитанное кровью полотенце. Она взяла его и поспешила к корыту. Скарлетт смотрела на красные следы на полу.

«Это часть меня», – сказала она себе, но не могла в это поверить. Она принимала все раны в жизни, как детскую игру: она резала руки, когда возделывала хлопок или рвала крапиву. Но никогда она не видела столько своей собственной крови. Вдруг внутри у нее все сжалось, и кровь хлынула на стол.

«Бестолковая женщина, я ведь сказала ей, что мне нужно еще одно полотенце».

– Сколько времени, миссис Фицпатрик?

– Половина шестого.

– Наверное, шторм задерживает их в пути. Мне нужно еще воды и полотенце. Нет, постойте, приготовьте, пожалуйста, «мне чай с сахаром.

«Надо чем-нибудь занять эту женщину, а то, пожалуй, она так и будет стоять надо мной. Мне надоело улыбаться и поддерживать разговор. Я уже измучилась, а схватки все не становятся ни сильнее, ни чаще. Я, пожалуй, никуда отсюда не пойду. На перине лежать гораздо удобнее, чем на голом столе. Но что будет, когда она тоже промокнет? Шторм усилился, или у меня уже начинается горячка?»

Дождь яростно стучал в окно. Недалеко от дома удивительной силы порыв ветра сбросил Колума с лошади. Он взобрался в седло, но лошадь то и дело оступалась, так что ему пришлось добираться пешком, застревая в грязи и ведя ее на поводу.

– Который час? – спросила Скарлетт.

– Почти семь.

– Еще полотенце, пожалуйста.

– Скарлетт, дорогая, неужели все так плохо?

– О, Колум! – Скарлетт попыталась сесть. – Ты привез доктора? Ребенок почему-то уже так не шевелится.

– Я нашел акушерку в Дюншолине. До Трима невозможно добраться – река затопила дорогу. Ляг, будь хорошей мамой. Тебе нельзя напрягаться.

– Где она?

– Уже в пути. Моя лошадь оказалась проворнее, но она скоро будет. Она приняла сотни малышей; ты будешь в хороших руках.

– У меня раньше уже были дети, Колум. Но сейчас все не так. Все очень скверно.

– Она знает, что делать, мой ягненочек. Не бойся.

Акушерка приехала только в восемь часов. Ее плащ был весь мокрый, но держалась она так уверенно, словно и не спешила по срочному вызову.

– Ребенок? Успокойтесь, миссис. Я прекрасно знаю, как помочь малышке увидеть свет. – Она сняла свой чепец и протянула его Колуму. – Положите сушиться у камина, – сказала она, и стало ясно, что эта женщина привыкла командовать. – Дайте мыло и теплую воду, миссис, чтобы я могла вымыть руки. – Она уверенно подошла к каменной раковине. Увидев окровавленные полотенца, она жестом подозвала миссис Фицпатрик, и они о чемто зашептались.

Блеск в глазах Скарлетт внезапно погас. Она опустила ресницы, чтобы скрыть внезапно набежавшие слезы.

– Давайте-ка посмотрим, что у нас тут, – наигранно-весело сказала акушерка. Она подняла юбки Скарлетт, потрогала живот. – Чудесный сильный ребенок. Он только что поздоровался со мной. А теперь мы попробуем помочь ему выбраться и дадим его маме немного отдохнуть.

Она повернулась к Колуму.

– Вам бы, пожалуй, лучше выйти, сэр. Я позову вас, когда родится сын Колум распахнул плащ. Его белоснежный воротник заблестел при свете ламп.

– О, – сказала акушерка, – простите, святой отец.

– За то, что я согрешила, – взвизгнула Скарлетт.

– Скарлетт, – мягко сказал Колум.

Акушерка подвела его к очагу.

– Тогда вам, возможно, лучше остаться, отец, чтобы совершить последний обряд.

Она говорила слишком громко, и Скарлетт услышала ее.

– О Боже! – заплакала она.

– Помогите мне, – приказала акушерка миссис Фицпатрик. – Я покажу вам, как подержать ее.