Скарлетт

Ум Скарлетт работал, как бешеный. Она почти выиграла, за исключением «раздельных комнат». Может, ей стоит попросить больше времени. Нет, не просить. Она должна была торговаться.

– Я могу согласиться на твои условия, Ретт, но не на временные рамки.

Если я соберусь на следующий день после праздников, каждый заметит. Ты поедешь на плантацию после бала. Будет иметь смысл, если я начну думать об Атланте тогда. Почему бы нам не договориться, скажем, что я еду в середине апреля?

– Я согласен, что ты задержишься в городе, когда я поеду в деревню. Но первое апреля – более подходящий срок.

Лучше, чем она надеялась! Сезон плюс более месяца! И она не говорила, что четко останется в городе, когда он уедет на плантацию. Она может последовать туда за ним.

– Я не хочу знать, кто из нас апрельский дурак, Ретт Батлер, но если ты поклянешься, что будешь любезен со мною все это время до моего отъезда, то я согласна. Если ты начинаешь обращаться со мной плохо, значит, ты не сдержал слово, и я не уеду.

– Миссис Батлер, преданность вашего мужа заставит завидовать вам всех женщин в Чарльстоне.

Он издевается, но Скарлетт это теперь не волнует. Она победила.

Ретт открыл люк, впуская соленый воздух, солнечный свет и удивительно резкий бриз.

– У тебя морская болезнь, Скарлетт?

– Я не знаю. Я не была на лодке до вчерашнего дня.

– Ты узнаешь это очень скоро. Залив впереди, на нем заметная зыбь. Достань ведро из ящика сзади тебя, на всякий случай.

Он поспешил на палубу.

– Давайте поднимем кливер и поставим его на сухарь. Мы сбиваемся с маршрута, – закричал он.

Минутой позже сиденье наклонилось под устрашающим углом, и Скарлетт обнаружила, что она беспомощно скатывается с него. Медленная поездка на барже вверх по реке не подготовила ее к условиям парусного судна. Спуск по реке с нежным ветром, наполовину наполняющим главный парус, был намного быстрее, но таким же ровным, как и на барже. Она доползла до лесенки и поднялась так, что ее голова оказалась над уровнем палубы. Ветер перехватил ее дыхание, и сорвал отделанную перьями шляпку с ее головы. Она посмотрела наверх и увидела ее порхающей в воздухе, в то время как чайка истерично закричала и захлопала крыльями, чтобы улететь подальше от похожего на странную птицу предмета. Скарлетт рассмеялась от удовольствия. Лодка еще больше накренилась, и вода омыла ее нижнюю сторону. Это было захватывающе! Сквозь ветер Скарлетт услышала Панси, кричащую в ужасе. Что за гусыня эта девушка!

Скарлетт выпрямилась и стала подниматься по лесенке. Рев Ретта остановил ее. Он крутанул штурвал, и шлюп возвратился в прежнее положение, его паруса захлопали. По его указанию один из матросов взялся за штурвал.

В два шага Ретт был у лестницы, ругаясь на Скарлетт.

– Ты, маленькая идиотка, твою голову могло бы снести бумом. Спускайся вниз, там тебе место!

– Ах, Ретт, нет! Разреши мне подняться наверх, где я смогу видеть, что происходит. Это так захватывает. Я хочу почувствовать ветер и вкус брызг.

– Тебя не укачивает? И не страшно?

Насмешливый взгляд был ему ответом.

– Ах, мисс Элеонора, это было самое замечательное время в моей жизни! Я не понимаю, почему каждый мужчина на земле не становится моряком.

– Я рада, что тебе понравилось, дорогая, но это было нехорошо со стороны Ретта подставлять тебя такому солнцу и ветру. Ты красная, как индеец.

Миссис Батлер отослала Скарлетт в ее комнату с глицериновыми и из розовой воды компрессами на лице. Потом она бранила своего огромного смеющегося сына, пока он не склонил голову в притворном покаянии.

– Если я развешу рождественские ветки, которые я привез тебе, разрешишь ли ты мне съесть десерт после обеда, или мне придется стать в угол? – спросил он с насмешливой покорностью.

Элеонора Батлер развела руками, сдаваясь.

– Я не знаю, что буду делать с тобой, Ретт, – сказала она, но ее попытка не улыбнуться полностью провалилась.

Она любила своего сына до умопомрачения.

В этот день, пока Скарлетт лечила с помощью лосьонов свое обгоревшее лицо, Ретт понес одну из гирлянд из падуба Алисе Саваж в качестве подарка от своей матери.

– Как мило со стороны Элеоноры и тебя, Ретт. Не хочешь выпить пунша?

Ретт с удовольствием принял предложение, и они поболтали о необычной погоде, о зиме тридцать лет назад, когда выпал настоящий снег, о годе, когда лил дождь тридцать восемь дней подряд. Они еще детьми знали друг друга. Сады, которые окружали их усадьбы, разделяла общая стена, а дерево шелковицы со сладкими, красящими в пурпур пальцы ягодами, которые низко опускались по обе стороны стены, как бы объединяло их.

– Скарлетт испугалась до полусмерти этого янки, бродяжничающего по спальням, – сказал Ретт, когда они закончили вспоминать свое детство. – Я надеюсь, ты не откажешься поговорить об этом со своим старым другом, который заглядывал тебе под юбку, когда тебе было пять лет.

Миссис Саваж рассмеялась от всего сердца.