Сказ про туристов

Да, риск, опасности всегда сопутствуют экстремальным видам спорта. Но разве мало их подстерегает нас среди каменных джунглей мегаполисов, на дорогах? В походах, в отличие от «рулетки» города, хотя бы есть шанс проанализировать и просчитать ситуацию, продумать правильную страховку, предупредить и предостеречься. Туристский опыт – это, помимо технических знаний и навыков, прежде всего, синоним грамотного, безопасного, осторожного, в хорошем смысле слова, поведения на маршруте. Ведь просто «молиться, чтобы страховка не подвела», совершенно недостаточно. И тут многое, очень многое зависит от руководителя группы.

Руководитель! Командир, центральная фигура любой тургруппы. Это он заявляет маршрут, подбирает команду, определяет стратегию и тактику прохождения маршрута. Это он несет персональную ответственность за жизнь и здоровье каждого участника похода, убеждает и пресекает, подсказывает и нянчится. Руководитель – всегда наставник, поскольку опытнее любого из участников похода, как минимум, на категорию. Руководитель – всегда личность, и я рад, что мне с ними везло.

От руководителя почти полностью зависят отношения между участниками, микроклимат в группе, её общий настрой, собранность, боевой задор и решимость. Каков руководитель – таков и поход. На него возложена еще одна немаловажная миссия: немедленно пресекать, особенно в конце маршрута, отвлечения на гастрономические темы. Говорить о жратве в походе строго-настрого запрещено: нервическая реакция участников диспута гарантирована железно. Между прочим, вся фантазия полуголодного туриста сводится, как правило, к мечтам о вареной картошечке с селёдочкой, квашеной капустке и солёным огурчикам. А что? Самая что ни на есть нашенская еда!

Точка! «Точка» по завершении похода. У кого-то на хате или на природе, когда защищён маршрут, выданы справки об участии, подтверждающие повышение туристской квалификации на целую категорию. Когда ты вновь видишь всех своих вместе, только в цивильной одежде, умытых и побритых, лишь не до конца подсохшая короста на губах да непривычная белизна в нижней части двухцветного лица, где еще совсем недавно красовалась живописная щетина. Вновь те же песни, улыбки, шуточки о проделках мифического Чёрного Альпиниста, который постоянно сопровождал группу на маршруте, мелко пакостил и что-то регулярно подворовывал по мелочи. Воспоминания о задушевных беседах у костра, о потрясающем звездном небе в горах, о том, как просыпались выше облаков. О непередаваемом чувстве душевного освежения, ведь так «важно где и какой горе сдать свои недуги…»

Некоторое время, вновь окунувшись «в суету городов и в потоки машин», ты ощущаешь себя не в своей тарелке. Вздрагиваешь от резких звуков, морщишь лоб, когда к тебе обращаются, пытаясь понять, что им всем от тебя надо. Недоуменно вглядываешься в лица вечных пленников городов, обделённых понимания настоящей радости жизни, подсознательно их всех жалея. И, улучив момент, закрываешь глаза и мечтательно вздыхаешь. «Как хорошо, о, Боже мой, что все, уставшие, домой мы возвернулись после трудного похода! Мы не забудем эти дни, нам очень дороги они, и мы опять пойдём, бродячая порода…»

Послесловие к «Сказу про туристов»

И снова мистика. Не успел толком опубликовать Сказ, как не стало «дятловца» Юрия Ефимовича. Того самого Юры Юдина, который, прощаясь, обнимался с девчонками на ставшими культовыми фотографиях перед самым стартом трагического похода.

Он же последний, кто видел дятловцев живыми. «Эх, не повезло! – думал, наверное, расстроенный студент-четверокурсник Юрка, глядя им вслед. – Счастливчики!» Столько готовиться, добраться до отправной точки маршрута (в те времена достичь исходной точки зачастую было не легче, чем пройти сам поход – в такую глухомань забирались!) и отказаться от участия по состоянию здоровья: застудил седалищный нерв, когда ехали по морозу три часа в кузове грузовика, и нога постоянно болела.

«Вот повезло! – оторопев, выдохнули все, когда стало известно о трагедии. – Счастливчик!» На Юру Юдина даже пожелал царственно глянуть товарищ Кириленко, в то время, первый секретарь Свердловского обкома партии. «Обнял по-отечески, прижал к себе, – вспоминал позже Юдин. – Хотя больше я почти ничего и не запомнил – дрожал, как осиновый листочек». Еще бы: САМ Кириленко! А еще – допросы оглушенного известием о гибели друзей-туристов Юры следователями и прокурором, опознание погибших и их вещей. Врагу не пожелаешь.

Вот и прожил Юрий Ефимович всю жизнь под грузом воспоминаний о случившемся. Рассказывал, что часто видел их во сне живыми и здоровыми, веселыми, поющими вместе с ним песни. Думаю, многие из этих песен я знаю. А нога, кстати, больше Юрия Ефимовича не тревожила. Мистика? Он много лет руководил турклубом города Соликамска, не раз бывал на месте гибели дятловцев на горе Холат-Сяхыл, что в переводе с языка манси означает Гора Мертвецов (это название возникло намного раньше), через несколько лет после трагедии установил там с другими туристами мемориальную плиту.