Сказание о годах Хогэн

Это было в 10-й день 7-й луны, поэтому луна зашла во второй половине ночи. Чуть стало светать, на прибрежную долину реки Камо опустился туман. И хотя в столице не было видно даже реки Сиракава и нелегко было отличить восток от запада, все скакали, как им вздумается, ориентируясь только по вражеским кострам, и выехали к прибрежной долине к западу от тракта Оиномикадо.

Его величество в час Зайца[256] благоволил выехать из дворца Такамацу в восточный Сандзе; государь сделал это из предосторожности, подумав, что дворец этот занимает тесное пространство, и положение наверняка ухудшится. Одетый в хикинаоси[257], Его величество вызвал низкий паланкин[258]. Господин канцлер изволил взять божественный драгоценный меч[259] и вошёл в паланкин августейшего.

Среди сопровождавших государя были господин канцлер, Внутренний министр князь Санэюки, глава Левой гвардии Мотодзанэ, глава Правой гвардии Кинъёси, помощник начальника охраны курандо[260] Тадатика-сёсё, Левый старший управляющий делами

курандо Сукэнага, Левый помощник в Ведомстве правосудия Саданори, глава охотонэри[261] Иэюки, младший помощник из Ближней службы императора Суэиэ, помощник владетеля Кадзуса Сигэиэ, действительный владетель Этпо Нобутоси, действительный старший советник управления курандо Масаёри и другие.

ХОГЭН МОНОГАТАРИ.

Свиток II

Свиток II

ГЛАВА 1.

О том, как Ёситомо собирался предпринять ночную атаку на дворец Сиракава

Господина Левого министра и Тамэёси вызвали в пещеру отшельника, и там состоялась непринуждённая беседа о делах в мире. Судья произнёс:

— Тамэёси, тряся старыми костями, уже прибывает. Ему не следует ни слова говорить о наших намерениях. Если об этом позаботиться, тогда даже слов о числе воинов, собравшихся в императорском дворце, достаточно для размышлений. Отчего же Тамэёси тогда с его силами не сможет оборониться? Если организовать оборону будет трудно и придётся дворец оставить, тогда государь предпримет поездку в Южную столицу и, пересекая мост через Удзи, он, может быть, изволит посмотреть на окружающий мир? Но если этого не делать, государю надо будет предпринять поездку в Восточные провинции, перекрыть Асигара и Хаконэ[262], созвать наследственных вассалов из Восьми провинций Востока и возвратиться в столицу. Как это и предполагалось.

Так он сказал, и господин Левый министр изволил вымолвить:

— Тамэёси может действовать по любому из названных планов, и для этого появится соответствующая причина. Однако мой господин, обеспечив будущее потомков Неба, испытывает признательность струям реки Мимосусо[263], и пусть даже ему угодно будет оставить свой августейший престол, покуда старший сын монашествующего императора занимает престол, десять тысяч стран пребывают в спокойствии.

— Однако то, что он занял положение Четвёртого принца, который даже не считается претендентом на престол, — это ошибка богов, она противоречит чаяниям людей, вот и всё. Какого дня в таких случаях следует ожидать, если августейшего плана нет? Тут никак нельзя не покинуть этот дворец и не выехать в другое место. Необходимо воодушевить себя стремлением сделать это непременно, проникнуться гордостью за милости, оказанные тебе государем, и со всею преданностью августейшему совершить воинский подвиг, — так он вымолвил и встал со следующими словами:

— Итак, будь что будет. Похоже, что Тамэёси должен ставить на карту свою жизнь!

Прозвучало это поистине многообещающе.

Между тем, из дворца сразу же выступили воины, и господин Левый министр не смог ничего предпринять из задуманного им, а вызвал Тикахиса из Воинского ведомства[264]

и сказал:

— Из дворца, похоже, направляются воины. Можно ли ожидать воинов сюда? Срочно ступай и проверь! — и велел дать ему коня из своей конюшни.

Тикахиса не стал даже осёдлывать его, — выехал, вскочив прямо на конский круп. Однако не прошло и мгновения, как он прискакал назад и соскочил на землю:

— Их тьма! Казённые войска надвигаются на нас словно тучи и мгла!

Не переводя дыхания и не переставая говорить, он трижды на время

замолкал и подходил к западному берегу реки. Воины во дворце галдели так, что всё переворачивалось вверх тормашками. Сказанное Тамэтомо разносилось между десятью тысячами человек. Даже Хатиро призывал:

— На превосходящего противника нападать надо здесь! — но безрезультатно. А когда господин Левый министр изволил обмолвиться, что Тамэтомо должен стать куродо, тот повернул к дороге на Оиномикадо, насмешливо проговорив:

— Ах, какая шумная карьера!

Дети судьи стали наперебой галдеть, споря, кто из них будет впереди, но они тотчас отступили, когда со стороны Тамэтомо послышалось: