Сказание о Йосте Берлинге

Они так никогда и не узнали, что послужила причиной удара – надорвался ли Мельхиор Синклер, перетаскивая этот проклятый камень, а может быть, он уже вошел в дом, стоял у дверей и слышал яростный монолог дочери. Когда они выбежали в прихожую, он был без сознания. Потом они никогда его не спрашивали, а он, даже если что-то и слышал, не подавал виду. И Марианна даже думать не решалась, что она, хоть и невольно, отомстила отцу. Но при виде распростертого тела на лестнице, на той самой лестнице, где она впервые осознала свою ненависть к отцу, обида, горечь и жажда мщения разом улетучились из ее сердца.

Он довольно скоро пришел в сознание. Несколько дней в постели, и отец стал тем же могучим Мельхиором Синклером.

Тем же, но не совсем. Вернее, совсем не тем.

И вот сейчас Марианна рассеянно наблюдала, как родители гуляют по саду. Теперь это стало традицией. Они почти не расставались. Он был недоволен, когда кто-то приходил, когда она исчезала куда-то хотя бы ненадолго, – не хотел разлучаться с женой. Он сразу очень постарел, не мог даже заставить себя написать письмо, просил Густаву. Ничего не решал сам, всегда спрашивал жену, и вдруг оказалось, что теперь ее, а не его слово стало в доме законом. И откуда только взялись в нем кротость и добродушие? Он и сам замечал, как изменился и как счастлива его жена.

– Теперь-то ей хорошо, – сказал он как-то Марианне и показал на жену.

– Ах, Мельхиор, дорогой, ты же знаешь, что для меня самое важное, чтобы ты поправился!

Густава говорила правду. Лишь бы поправился. Самым большим удовольствием для Густавы было рассказывать, каким был ее муж в расцвете сил. Как он мог перепить любого кавалера из Экебю, как пускался в рискованные предприятия, и когда она уже думала, что они разорены, прощай и дом, и поместье, вдруг оказывалось, что Мельхиор зарабатывал на этих авантюрах кучу денег.

И Марианна вдруг поняла, что мать счастлива. Счастлива! Теперь она для этого человека опора и поддержка. Он не может без нее обойтись, и этого для Густавы достаточно.

Марианне казалось, что она легко может представить жизнь, что их ждет. Удары наверняка будут повторяться, и с каждым разом отец будет становиться слабее и беспомощнее, а мать будет преданно ухаживать за ним, пока смерть не разлучит их. Но это еще не скоро. Госпожа Густава обязательно получит свою долю счастья в жизни. Так и должно быть – жизнь в неоплатном долгу у этой тихой, незаметной и преданной женщины.

И у самой Марианны настроение улучшилось. Теперь уже никто не заставлял ее выходить замуж за первого попавшегося жениха. Ее раненое сердце успокоилось. Ненависть испарилась. Испарилась любовь, но она уже не страдала о потерянном счастье. Она стала умнее, добрее, великодушнее – разве это не достаточная плата за погибшую любовь? И понемногу исчезло нелепое желание вычеркнуть из жизни все, что случилось этой зимой, вернуться на год назад. Разве страдание не пошло ей на пользу? Все, что происходит в жизни, идет на пользу, решила она, но, к сожалению, не всегда оборачивается счастьем. И это даже хорошо, потому что пережитое затронуло в ее душе новые, неизвестные ей доселе возвышенные струны.

А эти старые напевы – нет, все не так. Все обстоит совсем не так. Страдание не единственное, что есть на этой земле, и страдание не вечно.

Она собралась путешествовать. Не для того, чтобы посмотреть мир, а чтобы постараться найти на земле место, где она по-настоящему нужна. Если бы отец так не переменился после болезни, он ни за что не позволил бы ей разорвать помолвку. А теперь с помощью матери его удалось уговорить. Он даже разрешил Марианне передать Адриану деньги, чтобы погасить долги.

Странно, но и об этом она думала без привычной горечи. Ей даже было приятно, что она сможет порадовать неудачливого жениха. Жизнелюбие и мальчишеская удаль Адриана напоминали ей Йосту. Что ж, теперь она сможет вернуть ему радость жизни. Он снова станет Солнечным рыцарем, таким, каким предстал во всем блеске своих нарядов в тот день, когда приехал делать предложение. И ее радовало, что она может помочь ему деньгами – Адриан наконец купит землю, будет пахать и косить, сколько душе угодно, и когда-нибудь она увидит, как он ведет к алтарю свою красивую юную избранницу.

И теперь она сидит и пишет ему письмо. Она возвращает ему свободу. Старается писать мягко и убедительно, местами шутливо, но не настолько, чтобы он не понял, что она с полным сознанием освобождает его от данного слова.

За окном послышался дробный стук копыт.

Вот и он, мой дорогой Солнечный рыцарь, подумала она. Сегодня мы видимся в последний раз.

Через несколько минут барон Адриан появился на пороге ее комнаты.

– Адриан! Здесь не прибрано! – Она смущенно посмотрела на разбросанные повсюду чемоданы, сундуки, платья и даже нижнее белье.

Он сразу помрачнел и начал лепетать слова извинения.

– Я как раз пишу тебе письмо. Собственно, уже написала. Можешь прочитать.

Он берет письмо, а она смотрит на него, дожидаясь, когда его хмурая полудетская физиономия просияет от радости.