Сказание о Йосте Берлинге

Он знал эти приходы на севере Вермланда, где сплошь и рядом священнику и жить-то негде – кругом леса, там только финны живут в своих курных избах. Бедный край, где можно целый день бродить и не встретить ни души, а пастор – единственный человек с образованием. Пастор знал, о чем говорит, – он прослужил в таком приходе больше двадцати лет.

– Нас в такие места и посылают, пока мы молоды, – согласился Йоста. – А там выжить невозможно. Человек ломается, у него уже нет будущего. Многие там и кончили.

– Ваша правда, – кивнул пастор. – Одиночество разрушает человека. Приезжает пастор, молодой, только что из семинарии, огонь и пламя, уверен, что все будет хорошо, что его проповеди приведут людей ближе к Богу…

– Вот именно!

– Но скоро замечаешь, что слова не помогают. Нищета делает людей глухими к слову Божьему. Нищета! – повторил пастор решительно. – Нищета – вот что сгубило мою жизнь. Приезжает новоиспеченный пастор, такой же нищий, как и все там, и говорит пьянчуге: брось пить самогон! А тот ему отвечает: а у тебя есть что-нибудь лучше самогона? Самогон – шуба зимой и прохлада летом. Самогон – теплая хижина и мягкая постель. Дай мне все это, и я не прикоснусь к бутылке!

– Потом он говорит вору, – подхватил Йоста, – не воруй, злобному мужику – не бей жену, а суеверной бабе – верь в Бога, великого и единственного, а не в каких-то там троллей и ведьм. А вор отвечает: если ты дашь мне хлеб, зачем я буду воровать? А муж-зверюга говорит – сделай нас богатыми, и мы заживем в мире и согласии; а суеверная баба отвечает – так научи меня, я же ничего не знаю! И кому из них можно помочь без денег?

– Готов подписаться под каждым вашим словом! – Пастор оживился, глаза его загорелись. – В Бога-то они верят, но еще больше в дьявола, а больше всего в троллей и гномов в амбаре. Зерно чуть не все переводят на брагу. И конца тому не видно. У всех этих серых покосившихся хибар один хозяин – нищета. Женщины от горя похожи на ведьм… да всем им так скверно, что остается только напиваться до полусмерти. Поля обрабатывать и ухаживать за скотиной они не умеют, боятся разве что хозяина, а пастор у них вроде шута горохового. Что с этим сделаешь? Они не понимают ни слова из того, что им говоришь с кафедры. Они не верят тому, чему их пытаешься научить. И ведь посоветоваться не с кем, нет никого, кто поддержал бы, помог не упасть духом…

– Есть и такие, кто выдержал, – сказал Йоста. – Некоторые, милостью Божьей, выдержали. Не сломались. Всё выдержали – нищету, одиночество, безнадежность. Делали, что могли, и не отчаивались. Такие были всегда. Мало, но были. Были и будут. Я преклоняюсь перед ними и буду преклоняться, пока жив. Они истинные герои. Я, например, не выдержал.

– И я не выдержал, – как эхо, повторил пастор.

– А кто-то, – задумчиво сказал Йоста, – кто-то вбивает себе в голову, что только богатство может победить нищету. И решает разбогатеть. Начинает копить. Думает, что с деньгами он сможет помочь этим несчастным.

– Если не копить, он запьет, – сказал старик. – Иначе как выдержать все, что видит он вокруг?

– Или запьет, или обленится, опустится, потеряет данную ему Богом силу убеждения. Очень трудно выжить в тех краях тому, кто там не родился.

– Чтобы копить, надо закалить душу. Надо забыть жалость. Стать жестоким. Сначала это как игра, а потом человек привыкает.

– Стать жестоким к себе и к другим, – добавил Йоста. – Нелегкое это дело – копить деньги. Надо приучить себя не замечать ненависть и презрение, мерзнуть, голодать и, главное, приучить сердце стать жестоким. И в конце концов человек забывает, зачем он начал собирать деньги.

Пастор посмотрел на него исподлобья – ему показалось, что Йоста над ним издевается. Но тот был совершенно серьезен и говорил горячо и убедительно, как будто про самого себя.

– Так со мной и произошло, – тихо сказал старик.

– Но Бог не забыл его! – воскликнул Йоста. Прекрасное лицо его просияло. – Бог его не забыл! Бог разбудит в нем юношеские мечты, Он даст ему знак – помни, ты нужен людям!

– А если он не поймет знак Божий?

– Как можно не понять знак Божий? – весело рассмеялся Йоста. – Он вспомнит, как мечтал о теплых хижинах для бедняков, и поможет их построить. Обязательно поймет.

Пастор посмотрел на шалашик из сухих палочек в дорожной пыли. Ему все больше и больше хотелось верить, что Йоста прав. Он прав! Тогда, когда он сжал зубы и решил копить деньги, у него была именно эта цель – сделать что-то хорошее. Пастор ухватился за эту мысль, как за спасительную соломинку. Конечно же он всегда об этом думал, всегда хотел сделать благое дело, только руки не доходили.

– А почему он не построил эти хижины, как только накопил достаточно? – несмело спросил пастор.

– Постеснялся, – не полез за словом в карман Йоста. – И боялся, что его неправильно поймут. Боялся, что подумают: он строит дома из страха перед людской ненавистью. А на самом деле он всегда собирался построить для них теплые жилища.

– Кому понравится, когда заставляют, – буркнул пастор.