Сказание о страннике

Изменилась и попадающаяся дичь. Кабаны, олени, перепела уступили место странным, лазающим по деревьям кошкам, огромным грызунам с колючей щетиной и крошечными, с подслеповатыми глазками приматам, что рыскали по лесу в поисках пищи и временами жутко ухали. Со всех сторон на путников таращились любопытные глаза.

Даже воздух стал заметно прохладней по мере их продвижения на север и начал наполняться ароматами осенних цветов.

Через неделю с начала похода дорога пошла вверх, сначала постепенно, потом всё круче и круче. Деревья поредели. Мощные скалы выходили наружу из глинистой земли, оставляя меж собой лишь узкий проход. Днём они были безжизненны, но вечерами тут находили прибежище ухающие приматы, которые сделались в этих краях основной пищей путников. Когда бы великан и юноша ни проходили мимо, эти создания тотчас прекращали вопить и молча на них смотрели. В такие минуты Гэп чувствовал себя очень неуютно, понимая, что эти молчаливые наблюдатели наверняка чувствуют запах крови своих сородичей. Только уверенность Юлфрика, почти граничащая с высокомерием, как-то успокаивала оруженосца.

Да ещё защита десяти огромных гончих.

Тем не менее на восьмой день путешествия, проснувшись, Гэп с облегчением узнал, что они всего в нескольких часах ходу от долины Перчтамма-Винфьотль. С гребня горы, возвышающегося впереди, по словам великана, её уже станет видно. Юноша заметил по походке гигера, что тот взволнован и тоже в предвкушении чего-то необычного. С того места, где он стоял на опушке леса, молодому эскельцу ничего, кроме чистого синего неба, разглядеть не удавалось.

Однако стоило им подняться выше, как Гэп услышал странный звук — постоянный надоедливый шум. Юный эскелец понятия не имел, что это такое, а беспокоить погрузившегося в думы Юлфрика не решился. После получасового подъёма шум перерос в громкий рокот, от которого даже земля дрожала под ногами. Гэпу этот звук напомнил грохот множества военных барабанов.

Едва они достигли гребня, как грохот, обернувшись оглушительным рёвом, едва не отбросил юношу назад.

— Ну и шум!

— Да, — согласился Юлфрик, догадываясь, о чём говорит Гэп. — Смотри и удивляйся. Немного мест в мире, которые могут сравниться с этим.

Всего в нескольких ярдах от них скала резко обрывалась в пропасть, открывая вид на раскинувшуюся котловину — долину Перчтамма-Винфьотль. Она растянулась далеко в стороны, глубиной не меньше мили; её обрамляли почти отвесные склоны гор и только на востоке, справа от путников, был проход. Огромные горы вздымались в небо, а льющиеся с востока лучи проснувшегося солнца заставляли голые склоны полыхать оранжевым светом. Внизу раскинулась густая стена деревьев.

Самая высокая вершина среди обрамляющих долину скал красовалась слева от путников, на милю возвышаясь над лесистым подножием. Её склоны купались в солнечном свете. Примерно посередине зияла глубокая пещера, похожая на разинутый рот, из которой извергался огромный водопад Баэлдикки Великой — одно из девятнадцати чудес Липдормина. Он ниспадал с грохотом из лика скалы, на глазах двух очарованных смертных пенистым потоком исчезая в глубине.

Воздух был влажным от брызг даже на таком расстоянии. Гэп в восторге наслаждался прохладной влагой, орошающей лицо. Он словно скакал на лошади морозным зимним утром, когда от ветра перехватывает дыхание.

Открывшийся вид приводил в трепет, превосходя своим величием даже огромные каньоны Синих гор. А внизу, так далеко, что и не разглядишь, сверкала серебристая полоска. Она вилась, будто блестящая нитка, через насыщенную зелень ковра и исчезала из виду на востоке, в нескольких днях пути отсюда.

Великан впихнул в руки юноше Колесо Мыслей, и тот неохотно оторвал взгляд от долины.

«...Река Фолькфривару, самая длинная на всём протяжении Фрон-Вуду, насколько я знаю, она протекает по территории двенадцати стран, прежде чем попасть в море! Река эта — единственный путь, ведущий в самую глубь Великого леса, хотя мало кто отваживался заплывать так далеко».

Гэп вновь восторженно огляделся вокруг.

«Да, — думал он, — воистину Великий лес. Только теперь я понимаю, почему люди так его называют. И совсем немногим удавалось добраться сюда. А я здесь, Гэп Реднар, оруженосец, потерявший спутников, заблудившийся в подземном мире, брошенный на милость безжалостной и беззаботной судьбы. Здесь, где способны побывать единицы! О, если бы меня видели трубадуры...»