Сказание об Оками 4

Первым делом добралась до комнаты, где женщина, судя по звуковому зрению, занималась вязанием, сидя в кресле. Ответственный момент. Заглянула к ней и тоже выстрелила отравленной иглой. На этот раз парализующий яд, но также типичный для туманников, позаимствованный у хищных морских растений. Попала, конечно. Точно в шею ей угодила. Протектора на вязальщице я не заметила, но когда контролировала, что она жива, ощутила энергетику уровня генина. На всякий случай, добавила еще пару костяных иголок и свою любимую тряпочку со снотворным. Убивать ее нет смысла. Просто жена старейшины или нянька для джинчуурики. Я же не кровожадная, скорее справедливая.

Теперь ребенок. Оба ребенка. Тот, который семилетний, тоже получил паралитическую иглу, несмотря на то, что я застала его спящим на циновке. Нечего жалеть будущего нукенина. Да и что ему от толики яда будет? Если аллергическая реакция вдруг не проявится, то нифига пацанчику не грозит. Возможно, уничтожить женщину и пацанчика было бы правильно. Никаких свидетелей и все такое. Но какой смысл? Они все равно никто и мне не мешают. И кто тогда в этой истории злодей? Я или такинины? И вообще. Я добрая девочка! Хочу и не убиваю.

И, наконец, младенец, мирно сопящий в колыбельке в соседней с мальчишкой комнате. Малыш голенький и ничем не укутан. Светлые волосы, неопределимого под техникой ночного зрения цвета. Да пофиг какого, будем периодически красить в красный, чтобы как у меня. Маленькие ручки, маленькие ножки… биджу! Да это же девочка! Почему я вообще решила, что будет мальчик? Кушина, та девушка из Кумо, Мито-сан. Статистика говорит о том, что пол джинчуурики не так и важен.

Насколько вообще надо быть ублюдками, чтобы запихать хвостатого в миленькую новорожденную девочку, зная риски при запечатывании. Я видела в бумагах Хирузена предположительную статистику по Семихвостому. Один к трем были успешные результаты. То есть еще двух младенцев эти изверги уже загубили. Не взрослых или хотя бы сознательного возраста добровольцев, а новорожденных. И как было оставить им ребенка? Кем они его воспитают? Ну то есть ее. Аж трясет, как разозлилась на уродов, делающих детей своими игрушками. И че, Минато так же поступил, получается? Аж холодом пробрало от осознания, что мой друг и с любой стороны хороший парень йондайме хокаге рисковал детскими жизнями. Ну разве что у него где-то ребенок Узумаки был припрятан.

“Их ребенок? Мертв” – нагнало меня воспоминание о разговоре с Хирузеном. Старый налюбщик! Не стал бы Намикадзе Минато бегать по деревне и отбирать чужих детей. Использовал собственного, который наполовину Узумаки и имеет хорошую совместимость с биджу. Тоже сомнительный с моральной точки зрения поступок, но уже не настолько, чтобы прекратить считать йондайме хокаге хорошим человеком. Надо, точно надо это прояснить. И предъявить старику Сарутоби за еще один обман.

Осторожно позволила маленькой джинчуурики вдохнуть сонную отраву с тряпочки, чтобы не проснулась и не разбудила половину деревни своим криком. Шансы ей этим навредить околонулевые. Симбиоз с биджу по идее дает еще и офигительно крепкое здоровье, а не только доступ к безграничному океану чакры.

Теперь как следует спеленать ребенка и запихать в специальный рюкзак-переноску, который старый хрен Умитани расписал изнутри экранирующими фуин. Нет никакой гарантии, что иероглифы справятся с мощной аурой джинчуурики, но проверить было не на чем. Вроде как реально приглушило. С близкого расстояния, правда, я все равно присутствие хвостатого мудилы чувствую, а вот если отойти хотя бы на три шага уже норм. И это при том, что моя сенсорика очень остро на биджу реагирует. Другие сенсоры, например Марин, настолько четко хвостатых не ощущают, то есть имеются шансы, что и такинины не почуют. Рюкзачок всё это время был при мне и вопросов у окружающих не вызывал. Спустившись, отдала свою ценную ношу Юки. Он самый крупный из нас, хоть и стройного сложения, у него на груди рюкзак с младенцем не будет так уж стремно смотреться. Тем более мы все закутались в плащи, скрывающие силуэты.

Вышли из дома старейшины, сразу направившись к проходу за водопадом. Шли быстро и решительно. На ходу негромко обсуждали между собой, какие старейшины тут упрямцы и как влетит нам от Мизукаге, что не смогли их уломать на соглашение. На выходе нас не задержали. Команды не выпускать ведь не было. И на рюкзак с джинчуурики внимания не обратили. Идя по тоннелю, я налепила на его стенки взрывные печати, которые у меня с некоторых пор всегда с собой. Не пожалела печатей, тем же их количеством я деревню джашинитов взорвала. Влила в них столько чакры, чтобы рванули через час-два и обрушили этот проход к биджу. Довольно наивная мера. Шиноби, умеющим бегать по отвесным поверхностям, не нужна дыра в скале, чтобы покинуть долину. Но работаем по максимуму.