Сказание второе: Плач Волка (СИ)

Сомнений быть не могло. Это был тот самый дуб, о котором говорил Юанну Марвин. Эвлин оставалось только надеяться, что спустя столько лет Ювиан не срубил дерево. Оно был символом его дома - сова с дубовым листком в клюве. И княгиня не ошиблась. Едва она сквозь штормовой ветер, едва не сбивавший с ног, добралась до рощи позади замка, огромный дуб тут же предстал перед ней.

- О Ирэль, хранительница жизни и смерти, неужели это правда... - прошептала Эвлин и бросилась к могучему дереву. Что-то должно было быть спрятано под его корнями. Едва ли Таоданы зарыли там свои сокровища - нет, они никогда не любили золото, считая его бесполезными безделушками, украшениями мягкотелых и слабых женщин. Оружия там тоже быть не могло.

- Моя госпожа, там слишком опасно! - закричал слуга, что остался ждать Эвлин у входа в рощу. - Молния может ударить в дерево!

Княгиня, резко замерев, подняла глаза к нему. Молния. Воины Гарнизона рассказывали, что в день осеннего равноденствия в крышу Академии ударила самая настоящая молния. Быть может, именно тогда Алак находился там с яйцом, из которого потом вылупился Грозохвост? Поняв всё это, женщина вскочила на ноги и отошла на несколько шагов назад, чтобы в случае удара её не задело. Оставалось только ждать. Минуту, час, хоть целую вечность - Эвлин было всё равно. Она чувствовала, как сердце бешено стучит в груди, готовое вырваться в любой момент. Всё, что говорил Марвин, было правдой. Воронья княгиня всё это время считала его сказочником, обманщиком, придумывавшим глупые истории, которые не могли произойти ни в прошлом, ни в настоящем. Даже сказка о сове и дубе казалась Эвлин нереальной. Зачем птице защищать какое-то сокровище, спрятанное под деревом? И вот теперь княгиня поняла всё. И от осознания всего этого по щекам её текли слёзы. Как могла она хоть раз усомниться в своём муже? О, Эвлин недостойна была называться Вороной. Марвин доверял ей, а она считала его рассказы глупыми детскими сказками. А он раз за разом рассказывал их своим детям, потому что знал, что когда-нибудь время Возрождения придёт. Этот момент уже наступил для Алака, он стал хранителем, получил своего врана. И теперь настал черёд Юанна.

"Боги, Марвин, он ещё слишком мал! Неужели ты этого не понимаешь?"

Небо озарила вспышка молнии, которая неожиданно ударила в дерево. От чудовищного звука у Эвлин заложило уши, и женщина, вскрикнув, упала на землю. По воздуху пронёсся сгусток энергии невиданной силы, и вороньей княгине на мгновение показалось, что она сейчас просто превратится в горстку пыли. Но Ворона осталась цела. Поднявшись на ноги, женщина изумлённо посмотрела на огромный дуб. Золотые листья его были сожжены дотла, но сам ствол остался цел и невредим. И откуда-то из-под корней доносился чудовищный звук, не похожий ни на что другое, что могло вообще существовать в Сангенуме.

- Моя госпожа! - закричал слуга, но Эвлин не обратила на него никакого внимания. Скинув с плеч промокший до нитки плащ, женщина бросилась к корням дуба и принялась раскапывать старые сырые листья руками. Пальцы больно ранило об острые камни, но княгиня и не думала останавливаться. Платье её превратилось в старую грязную тряпку, волосы растрепались и лезли в глаза, но всё это было пустяком по сравнению с тем, что должно было сейчас произойти. Эвлин чувствовала невероятную пульсацию, доносившуюся откуда-то снизу.

Наконец, пальцы её нащупали что-то гладкое. Осторожно обхватив увесистый валун, женщина потянула его на себя и вытащила на землю. Перед Вороной лежал абсолютно гладкий камень светлого бирюзового цвета с крохотными золотыми прожилками, похожими на молнии или хвосты падающих звёзд. Изумлённо прикоснувшись к скорлупе пальцами, Эвлин вздрогнула - поверхность яйца была настолько горячей, что обжигала. При такой температуре ничто живое не могло выжить, но княгиня чувствовала, что это неправда. Внутри была жизнь, и она рвалась наружу. Совершенно неожиданно откуда-то изнутри донёсся глухой стук, за которым последовал удар. За ним ещё один, и ещё. Скорлупа начала стремительно трескаться, пока в один момент верхушка камня не отвалилась. И тогда Эвлин не смогла сдержать изумлённого выхода.

Прямо перед ней, на её ладонях, лежало крохотное существо, едва напоминавшее даже обыкновенную птичку. Перьев у малыша не было, лишь мокрый пушок светло-бирюзового цвета. И большой, массивный жёлтый клюв, мгновенно бросавшийся в глаза. Изумлённо осматривая птенца, Эвлин коснулась пальцами его головы и улыбнулась, когда малыш, открыв клюв, уткнулся ей в ладонь.

- Я не Ворон... - прошептала Эвлин, убирая руку от маленького врана. - Ты ошибся, мой маленький друг.