Сказания о земле Московской

Дальновидный Иван Даниилович понимал, что перенос митрополичьей кафедры в Москву сулит немалые выгоды. Его родной город становится духовным средоточием всей Северо-Восточной Руси. Глава русской православной церкви будет воздействовать на думы и на сердца простых людей Новгорода, Пскова, Владимира, Смоленска, Твери.

Иван Даниилович предвидел, что будет митрополит всегда держать сторону Москвы в дни переговоров с другими русскими князьями и в дни борьбы против них, и прежде всего против соперницы — Твери.

Но не подобало митрополиту служить в тесном деревянном храме Московского Кремля. Пришлось Ивану Данииловичу расщедриться и объявить о строительстве каменного собора.

Говорится в летописи, что 4 августа 1326 года «заложена бысть первая церковь камена на Москве на площади во имя святыя Богородицы… Успения пресвященным Петром митрополитом и благоверным князем Иваном Данииловичем»[25].

Строили спешно, торопились, причина тому была — занемог владыка. Повелел Иван Даниилович строить в необычное осеннее и зимнее время.

4

еж тем в Твери нарастали грозные события.

Не доверял хан Узбек Александру тверскому, как великому князю, и опасался возрастающей силы Твери. Он знал, что тверичи «со злобой» посылают в Орду ежегодный «выход», и направил своего посла со стражей в Тверь, наказал ему сидеть там и наблюдать, что делает князь, о чем шепчутся бояре, о чем толкуют на торжище простые люди.

Поехал послом родич хана Узбека — Чол-хан. Водворившись в Твери, с первых же дней повел он себя заносчиво и дерзко: поселился в княжеском тереме, Александра и его семью вытеснил из лучших горниц, воины его высокомерно расхаживали по улицам. А как вели они себя — о том дошла историческая песня, которую сложил народ про Щелкана, так было переиначено имя ханского посла.

И в те поры млад ЩелканОн судьею насел

В Тверь ту старую,В Тверь ту богатую.А немного он судьею сидел —И вдовы-то бесчестити,Красны девицы позорити,

Надо всеми надругатися,Над домами насмехатися…

А в Тверской летописи написано о Чол-хане: «И въздвиже гонение велико на христианы насилством, и граблением, и битием, и поруганием».

Возненавидел простой народ тверской Чол-хана и его воинов лютой ненавистью, а князь Александр и духовенство уговаривали терпеть. Народ терпел, безмолвствовал, но достаточно было малой искры, чтобы загорелось пламя. Такая ничтожная искра вспыхнула 15 августа 1327 года, когда собралось на главной площади на «торг», то есть на ярмарку, много народу. Иные прибыли с тверских городов и с дальних сел, привезли разные товары.

Соборный дьякон по имени Дюдько повел на Волгу на водопой свою «кобылицу младу и зело тучну». Два ордынца увидели ее и схватили под уздцы. Наверное, дьякон был в одежде простолюдина, ведь он шел не на богослужение, к тому же ордынцы не понимали русского языка, и потому Дюдько не сумел им объяснить, что, как лицо духовное, он пользуется льготами Чингисхана; простолюдин, может, покорился бы, отдал кобылу, а дьякон не отдавал, спорил, наконец закричал: «О мужи тферстии, не выдавайте!»

Со всех сторон начал сбегаться народ. Сперва с любопытством смотрели, потом вмешались: кто-то выхватил нож, кто-то взялся за кол, другой — за топор… Зазвонили в набат…

Говорится в Тверской летописи: «И смятошася людие и удариша в святы колоколы и сташа вечем, и поворотися град весь, и весь народ в том часе събрася, и бысть в них замятия, и кликнуша тферичи и начаша избивати татар…»

Чол-хан со своими телохранителями заперся в княжеском тереме, восставшие подожгли терем, и все, кто там прятался, заживо сгорели.

В летописи сказано: «И побежа (Чол-хан) на сени и зажгоша под ним сени и двор весь князь… и ту сгоре Щолкан с прочими татары».

Бились на тверских улицах весь день, убили или утопили в Волге всех бывших в городе золотоордынцев, а также нескольких иноземных купцов. Спаслись лишь конюхи, какие пасли коней где-то на заливных лугах. Они бежали в Орду и рассказали там о кровавых событиях. Восстание в Твери было истинно народным, внезапным, стихийным и безрассудно смелым. Прорвалась плотина терпения народного, и простые люди тверские, не думая о своей будущей участи, отплачивали врагам за долголетнее насилие и бесчестие…

Узнав о гибели в Твери своего родича и его воинов, хан Узбек рассвирепел. Пятьдесят тысяч войска пошло из Орды на Тверь. По дороге присоединились полки московского и суздальско-нижегородского князей.

Тверь была разгромлена, выжжена до последней землянки. Запылали тверские города — Старица, Кашин, Калязин, Зубцов, Микулин. Множество людей было убито, множество уведено в плен.