Сказания о земле Московской

Прошло несколько мгновений тишины… И почти одновременно в обоих войсках трубачи дали сигнал… И две лавины всадников устремились вперед, навстречу друг другу, с гиканьем, воем, сверкая мечами, саблями, копьями…

В наше время трудно представить, каким был тогда рукопашный бой. Сказал летописец:

«И абие (тотчас) отступишася обоя силы велиции вместо на длъг (долгий) час, и покрыша полкы поле на десяти верст от множества вой (воинов). И бысть сеча зла и велика, и брань крепка и трус (грохот) великь зело».

Передовой полк русских принял на себя всю страшную тяжесть первого удара, но овраги и справа, и слева, в зарослях кустарников мешали ордынским всадникам, не давали им развернуться, броситься вперед и в обходы.

Сеча закипела ожесточенная, стон поднялся от ударов железа о железо. «Гремят мечи булатные о шеломы», — писал Софоний. Всадники наскакивали, рубились отчаянно. Псковские, полоцкие, брянские дружины братьев Ольгердовичей держались стойко. Воины стеснились так, что, по словам летописцев, мертвому некуда было падать. «Паде труп на труп и паде тело татарьское на телеси крестьянском».

А выходец из Персии — свидетель битвы — записал:

«И тогда серебро мечей приняло цвет блестящего рубина, головы бойцов заплясали под пение стрел и копий, а сердца их начали рвать одежды своего земного бытия».

Пешие ордынцы догадались обходить поле битвы по оврагам; прячась в зарослях кустов, они поражали русских из луков.

Передовой полк псковичей и брянцев потерял половину убитыми, был смят и начал отступать туда, где пространство между оврагами расширялось. Темники Мамая воспользовались своим временным успехом и кинули на большой полк новые тумены. Одновременно они ударили и по рядам полка правой руки.

Десятки тысяч всадников сталкивались друг с другом вплотную. Какой надо было обладать отвагой, чтобы не осадить, не повернуть разгоряченного коня, да еще левой рукой сжимать поводья, да править конем, да направлять коня в тесноте то туда, то сюда! А еще каким метким глазом и опять-таки ловкостью надо было обладать, чтобы на всем скаку не промахнуться да ударить мечом по врагу!

Какими проворными и выносливыми были бойцы пешие, чтобы в тяжелых доспехах рубить и рубить сплеча, колоть копьем! Сколько у воинов было подлинного мужества, находчивости, ловкости, чтобы не растеряться, вовремя углядеть — не грозит ли враг сбоку или сзади, да еще держать в левой руке щит!..

^{Переправа войск московского великого князя Дмитрия Ивановича через Дон. Миниатюра. Лицевой летописный свод XVI века.}

Оба войска ожесточенно сражались и час, и другой, и третий. Оба войска были одинаково отважны, проворны, выносливы, мужественны, находчивы. Но русичи родину защищали. А разноплеменные ратники Мамая шли вперед, предвкушая грабеж, разорение, насилия, убийства…

Записал летописец: «И бысть сеча зла и велика и брань крепка…»

Главный воевода Михаил Бренок стоял под великокняжеским стягом. Сквозь клубы пыли, поднятой копытами коней, он плохо видел, что делается впереди. Ему пришлось довериться ратному искусству военачальников отдельных полков. Где сражался Дмитрий — он не знал, но еще в начале битвы поручил нескольким отважным молодцам быть возле него неотступно.

Гул битвы приближался к знамени. Враги начали теснить москвичей большого полка. Они приняли Михаила Бренка за великого князя и устремились к тому бугру, где развевался стяг. Русские отчаянно отбивались, сражались яростно. Полотнище знамени было изрублено, лохмотья свисали со сломанного древка. Воины передавали стяг из рук в руки, относили дальше в тыл.

Свидетель из Персии записал: «Копья ломались, как солома, стрелы падали дождем, мечи сверкали молниями, а люди падали, как трава под косою, кровь же лилась, как вода, и текла ручьем».

Сшибленные с седел, и русские, и ордынцы, поднимались и пешие бились обломками мечей и копий, душили, грызли зубами, пинали ногами, ударяли кулаками, подбирались сзади ко взмыленным коням, всаживали ножи в их животы, стаскивали всадников на землю, набрасывались на них.

Пал смертью воевода Михаил Бренок, пали московские воеводы — Микула Вельяминов, Семен Мелик и еще трое военачальников.

Запасной полк князей тарусских и оболенских подоспел на помощь. С новым ожесточением закипела сеча. Противник начал отступать.

Тем временем против полка правой руки устремились свежие силы вражеских всадников. Их встретили щетиной копий ярославцы, угличане, стародубцы. Враги то с гиканьем и воем наскакивали на русскую стену, то вновь откатывались.