Сказания о земной жизни Пресвятой Богородицы

Праведный Иосиф происходил от царскаго рода и был потомком Давида и Соломона. Мать его, имени которой история не сохранила, была в супружестве за Илием, происшедшим от Давида. По смерти Илия она вступила в брак к Иаковом, который, по существовавшему тогда закону ужичества (родства), должен был возстановить потомство брата своего, умершаго бездетным. От этого брака родился Иосиф и был по естеству сын Иакова, а по закону сын Илия^{16}. С знатностию рода Иосиф не соединил в себе земнаго величия и богатства своих предков, из которых многие были царями и пророками и славились земным величием. Вместо всего этого, он наследовал от лучших из них сокровище добродетелей, правоты и святости, так что сам Дух Святый нарек его "праведным" и сделал обручником чистейшей Девы. Из немногих сказаний об Иосифе в Св. Писании очевидна зрелость его характера. Он был весьма тверд в стремлении к святому, решителен, благороден, искренен, скромен, чист, миролюбив, внимателен ко внушениям своей совести и повелениям свыше, а потому удостоился великой чести: ему вверено было служение тайне, которая, быв скрытою от вечности, предназначена была прежде веков к славе верующих. По занятиям своим праведный Иосиф принадлежал к классу простых ремесленников, был древоделем, или — просто говоря — плотником, и снискивал ежедневное пропитание трудами рук своих. До восьмидесятилетняго возраста он жил как простой, но честный и добросовестный труженик, и имел в супружестве Саломию; четыре сына и две дочери произошли от этой благословенной четы.

Какова была супружеская и семейная жизнь Иосифа — об этом ничего не говорит нам ни Св. Писание, ни предание. В Евангелии — повторяем — он называется именем "праведнаго", а это название указывает на целый сонм добродетелей. Сведения, какия доставляет нам предание относительно прежней жизни Иосифа, заключается лишь в том, что он, по кончине жены своей Саломии, "жил много лет во вдовстве". В этом положении застигло его избрание Промысла Божия, действующаго иногда в мире такими обыкновенными путями, что важности и значения их не замечают не только те, пред которыми и для которых они совершаются, но даже и те, которые в это время избираются орудиями для приведения их в действие, как это и совершил Господь в настоящем случае.

По обручении в храме, праведный Иосиф недолго оставался в Иерусалиме. Он отправился с Мариею в Галилею, в свой маленький Назарет. Праведный старец ведет Пречистую Обручницу в дом свой, чтобы там оберегать Ее; ведет Ее в бедную семью свою, на обычный труд и незавидную, по человечески говоря, долю, не зная еще, что ожидает их в будущем.

V. 

БЛАГОВЕЩЕНИЕ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

Еже от века днесь познавается таинство Божие:

Бог Слово Сын Девы Марии за милосердие бывает,

и радость благовещения Гавриил провещевает, с нимже

возопием Ей: радуйся Мати Господа!

(Служба Марта 25, светил.)

По всем человеческим соображениям казалось, что благодатной вести о явлении в миру Мессии приличнее было-бы раздаться в Иерусалиме, "граде Божием", где по преимуществу были сосредоточены тогда мудрецы и учители Иудейские, так много толковавшие о Мессии и будущем царстве Его, с таким вниманием изучавшие пророчества о Его лице и жизни, с такой заботливостию следившие за всеми знамениями Его близкаго пришествия и, повидимому, с таким пламенным желанием ожидавшие этого пришествия. Однако не ученому Иерусалиму и не другому какому либо знаменитому городу тогдашняго мира, а тому же скромному Назарету, где жили родители Пресвятой Девы, суждено было первому услышать и принять спасительную весть. Дивно месть, избранное для благовестия великаго таинства, но еще более дивно Лице, которому оно возвещено! Тайна спасения мира открыта не людям важным и сильным — руководителям народа, не книжникам и законодателям — этим светилам науки, а бедной и неизвестной Деве, смиренно проживавшей в хижине древоделя. Правда, этот древодель и эта обрученная ему Дева происходили из царственнаго рода; но знатность их рода, как выше означено, давно была забыта.

Таким образом тайна пришествия в мир Спасителя с самаго начала как-бы удаляется и скрывается от всего, что мир называет великим и высоким, т. е. от его могущества, мудрости, богатства, великолепия, славы и почестей. В этом обстоятельстве прежде всего видна премудрость Божия, избравшая такия средства, чтобы внушить людям мысль о высоко-духовной стороне этой тайны.