Сказания светлейшему герцогу тосканскому Козьме Третьему о Московии

Об отважных деяниях русских подробно и последовательно рассказывают не только их собственные, но и иноземные летописи, и, действительно, они совершенно справедливо приравнивают своих героев и героинь, принадлежащих, вообще говоря, к невоинственному полу, к наиболее прославившимся у других народов. Это как нельзя более ясно доказали Визиннии, Владимиры, Василии, Иваны и другие, отличавшиеся богатырским сложением тела и отважным духом мужи и те знаменитые покорительницы мужей, мужеподобные амазонки, Ольги и другие женщины давно прошедших времен. Я не буду говорить здесь о давних, равно как и о новейших военных походах русских против отдаленных скифов, литовцев, поляков, турок, шведов, греков, римлян и других народов, в которых они всегда сражались весьма храбро. Поистине, они, нисколько не ставши менее отважными, и по сию пору так усердно поддерживают войною свою прежнюю славу, что, кажется, питаются боевыми стычками и более занимаются суровыми военными делами, нежели златоносными мирными занятиями. Не вполне, действительно, успокоились еще они после последних волнений, и не достаточно еще побежденные дикие татары и казаки, прославившиеся чуть не ежегодными возмущениями, предались мирным занятиям и образу жизни, так что Московское государство может скорее пострадать от мирного положения, нежели от военного. При таких обстоятельствах русские даже в мирное время содержат более 100000 войска. Большая часть его несет службу в пограничных городах в виде охраны, много войска расположено постоянными лагерями на границах. Пятнадцать тысяч из них, называемые опричниками, отправляют караульную службу в Москве, охраняя царя. Почти все они женаты, и дети, рожденные ими, получают от царя ежегодно вспомоществование, дабы воспитанные, таким образом, наставлениями и примером отцов молодые солдаты со временем могли бы заменить стариков.

Главная сила русских заключается в пехоте и, совершенно справедливо, может быть уподоблена турецким янычарам. Солдаты женятся, более, впрочем, по приказанию царя, нежели по собственному желанию, и, будучи посланы в отдаленные и незаселенные области, не только несут там охранную службу, но и основывают там поселения по образцу римских военных поселенцев. Кроме них, почти постоянно пребывают в Москве много отрядов той могущественной конницы, состоящей из дворян, которая по одному знаку царя может выставить более 100000 вооруженных, а равно и большие и средние дворяне, а также и дети, т. е. сыновья, боярские и жильцы, которых можно уподобить турецким тимариотам. К ним присоединяются, засим, и те весьма значительные отряды, которые обыкновенно составляются духовенством и боярами из их рабов. Дворяне, впрочем, особенно более богатые, в случае войны, во избежание военных тягостей под благовидным предлогом ссылаются по большей части на мнимую болезнь, но тщетно: ибо царь поручает все дело придворным лекарям, честность коих никакими никто подарками не может подкупить, пусть-де они решают - пригоден ли такой-то или нет. Третий род войска - двоякосражающиеся, обучены по немецкому образцу конной и пехотной боевой службе, и их ставят на одну доску с лучшими войсками, где бы то ни было. Ибо будучи обучены немцами, они, благодаря лучшему теоретическому военному образованию, а может быть и вследствие долголетнего упражнения, так усовершенствовались, что, кажется, превзошли самих себя. Те же иностранцы поставили и пешее войско у мосхов и артиллерию в настоящие время так, что русские уже сами ежегодно отливают пушки в большом количестве и весьма ловко управляют ими. Видя таковую пользу от иностранцев, царь с благодарностью повелел им никогда не служить в Московии рядовыми, но занимать исключительно почетные места в награду за эти услуги. Раньше иностранцы получали также и громаднейшее жалованье, но несколько лет тому назад оно, по завистливому ревнованию неких купцов, было сильно урезано и сокращено. Царь, правда, извлек из сего обстоятельства себе пользу, но оба ревнивца потерпели убыток. Русские солдаты получают жалованье деньгами также гораздо меньшее, но зато царь обильно снабжает их одеждою, хлебом и иными, нужными для войны припасами. Каждому роду войска назначен свой, совершенно особый приказ, или управление. В случае же крайней необходимости царь, обыкновенно, призывает к оружию десятого, седьмого, иногда даже и третьего человека из всего числа подданных, а также набирает несметное количество солдат из калмыков и татар, питающихся исключительно сырым мясом, из черемисов, у которых оба пола одинаково воинственны, из черкесов, кои никакой опасности не страшатся, и, наконец, из казаков, частью находящихся под его властью, частью же союзных с ним, преимущественно ради их проворства, достойных высшей похвалы.