Сказания светлейшему герцогу тосканскому Козьме Третьему о Московии

Считают они, наподобие татар и китайцев, посредством камешков и кораллов, нанизанных на проволоку и расположенных в два ряда. Прочими науками и прежде всего, в значительной степени, философией они, кажется, некогда занимались вместе с готами и скифами, которые из всех варваров постоянно восхищали греков своею ученостью, хотя вследствие неблагоприятных обстоятельств эти их просветительные занятия либо часто прерывались, либо совершенно прекращались. Поистине, если бы скифские наречения гиперборейского жреца Авара, прославившегося во времена Гомера, скифские законы Анахарзиса, пришедшего из Скифии к Солону в Афины, и сочинения других древних сарматов сохранились до настоящего времени, то мы дивились бы блестящим доказательствам учености сих народов. При летосчислении они, по сию пору, согласно со счетом 70 толковников считают года с древнейших времен, с начала мироздания, и начинают год с сентября месяца. Не так давно еще они не имели ни малейшего понятия об астрологах и математиках и провозгласили Олеария, знаменитого составителя истории московской, чародеем, когда он, будучи в Москве, показал так называемую камеру-обскуру. Теперь, впрочем, и те, и другие не только терпимы, но даже по приказанию царя ежегодно составляют на московском наречии подробные календари с предсказаниями и распространяют их в народе посредством печатания. Недавно русские открыли в столице и школу для обучения латинскому языку, но опасаются, как бы занятия учеников не вышли за пределы изучения языка; поэтому государь разрешал беспрепятственно учиться лишь тем, которые намерены в будущем служить переводчиками, но и это столь полезное учреждение, как я узнал из писем некоторых лиц, по вине учителей опять упразднено. Предмет обычного обучения их на родном языке составляют книги Св. Писания, сборники молитв, некоторые богословские сочинения и, кроме того, многие творения св. отцов Златоуста, Василия, Григория Назианзина, Иоанна Дамаскина и других, собрания летописей и законов, всеобщая история, достославные деяния Александра Великого и жития святых, преимущественно русских, к которым должно присоединить еще несколько других книг, частью переведенных на русский язык по приказанию царя, частью же, с его дозволения, сочиненных некими греческими и польскими монахами применительно к народному духу.

Между учеными, которые живут в Московии на блестящем царском годовом содержании, по справедливости первое место должен занять Паисий Лигарид с острова Хиоса, некогда митрополит фессалоникийский, а теперь - бывший митрополит Газы иерусалимской, не менее почтенный годами, нежели опытностью и ученостью, который в молодости прожил немало годов в Риме, а в бытность мою в Москве составил краткие записки о предметах веры. В 1666 году он же по просьбе некоего шведского посла написал исследование о вере греков и московитов, относительно таинства св. причащения; это рассуждение, так как его далеко не везде можно найти, мы прилагаем в конце настоящего повествования. В Московию же Паисий приезжал (как уверяет Лев Аллаций в письме 1645 года к некоему Нихузию) для того, чтобы найти помощь у надлежащих людей для своей церкви, впавшей в бедность и в долги, но по приказанию царя остался в Москве. Другой писатель - монах Базилианского ордена по имени Симеон в высокой степени преисполнен латинской учености. Есть также несколько греческих монахов, проживающих также благодаря своей учености в Москве на иждивении царя, не говоря уже о прочих переводчиках с разных языков. Из вельмож много и усердно занимается латинскою наукою боярин или царский советник Лукьян Тимофеевич Голосов, которому в наше время царь поручил заведывать врачебною частью, но которому, говорят, его ученость неожиданно причинила много беспокойства и несчастья. Нащокин младший, прославившийся сын великого отца, много лет путешествовал и обозрел почти всю Европу, превосходно владеет, один из всей русской знати, не только латинским, но и французским и немецким языками, хотя эта ученость послужила ему не ступенью к почетному возвышению, а, скорее, препятствием.

Глава 18. О вере