Скажи мне все

Я оглянулась через плечо – Джемма махала мне рукой, похлопывая ладонью по земле рядом с собой. Я колебалась. Если сяду там, то к этой группе и буду принадлежать. Я посмотрела на тех, кто сидел рядом с ней, – два парня и девушка. Один из парней сидел спиной ко мне, но я опознала его по широким плечам и светлым волосам. Девушка была броской и красивой, густые волосы были собраны в узел на макушке. Изящная, держится небрежно. Ее взгляд упал на меня, пока я стояла, изучая их группу, и она улыбнулась, вслед за Джеммой начав махать мне рукой.

– Ты выглядела такой потерянной, – сказала Джемма, когда я села, скрестив ноги, между нею и другой девушкой. Я заметила кукурузное зернышко, застрявшее у нее в зубах – блестящая яркая желтизна выделялась на фоне зубной эмали. Я улыбнулась остальным, которые смотрели на меня, вторгшуюся в их круг.

– Это Малин, – представила меня Джемма. Я повернулась лицом к светловолосому парню, что стоял у кофейного киоска. Он многозначительно улыбнулся и протянул руку, взяв мою ладонь и крепко пожав.

– Джон, – сказал он, а потом кивнул на сидящего рядом парня. – А это мой кузен Макс.

– Привет, – ответила я, наклеивая на лицо широкую улыбку.

Мы с Максом на миг встретились глазами, но он ничего не сказал; взгляд у него был отстраненный и мрачный. Макс был не такой накачанный, как Джон, худощавый и не слишком высокий. Темные волосы разделены аккуратным пробором; вероятно, он расчесал их после душа. Сложение у него было вполне спортивное, но не мускулисто-массивное, как у Джона, – это было заметно, несмотря на то что мы сидели. Я была выше его, но я вообще выше большинства людей. У обоих кузенов были ярко-голубые глаза – единственное сходство во внешности.

Джемма указала на вторую девушку, все еще улыбавшуюся мне.

– Моя замечательная новая подруга Малин, познакомься с моей не менее замечательной соседкой по комнате – Руби, – сказала она, улыбнувшись нам обеим. Ей нравилось вот так знакомить нас, словно мы все должны были проникнуться благодарностью к ней за посредничество.

Улыбка Руби стала шире. Зубы у нее были белые и идеально ровные, губы полные. Она выглядела такой юной, что если б я встретила ее на улице, то приняла бы за ученицу старших классов. Отчасти я помнила, что еще четыре месяца назад мы все были учениками старшей школы, готовящимися к выпуску, – о, этот неловкий и неоднородный промежуток между ребенком и взрослым!

– Привет, – сказала Руби, все еще широко улыбаясь; взгляд ее карих глаз был ясным и открытым.

Я улыбнулась в ответ, не зная, как реагировать на ее радостное дружелюбие. С близкого расстояния стали видны веснушки, разбросанные, словно конфетти, по носу и щекам Руби. Лицо у нее было пропорциональное – живое воплощение «золотого сечения». Природа создала ее идеальной, черты лица были почти зеркально симметричными.

– Значит, это ты сидела рядом с Джеммой на вводной лекции? – спросила Руби. Голос у нее был мягче, чем у Джеммы. Я была признательна ей за то, что она повела эту беседу, потому что сама не знала, о чем говорить.

– Да, мы некоторое время разглядывали принца, – ответила я.

– О боже, Джемма… – простонала Руби, потом наклонилась ко мне. – Ты не говорила ей, чтобы она оставила его в покое? Честное слово, она такая ужасная сталкерша!

– Заткнись! Я не сталкерша, – возразила Джемма, потом достала свой телефон и начала кому-то писать. Не поднимая глаз, продолжила: – Но, знаете, если мы с ним подружимся, вы еще спасибо мне скажете.

Руби заглянула через плечо Джеммы.

– Кому это ты все написываешь? Лайаму? Дай посмотреть.

Джемма улыбнулась и заслонила экран телефона от любопытных глаз Руби.

– Да… Он скучает по мне. Бедняга…

– Кто такой Лайам? – спросила я.

– Ее па-а-а-арень, – протянула Руби.

Джемма ухмыльнулась и положила телефон рядом с брелоком от электронного пропуска.

– Перед отъездом сюда я сказала ему, что нам нужно расстаться, но он настаивал, что нужно попробовать сохранить отношения на расстоянии.

Я спешно постаралась придумать, о чем говорить дальше.

– Так вы сегодня устраиваете вечеринку?

– Да, – ответила Руби, набирая на вилку картофельный салат. – Ты обязательно должна прийти. «Хоторн-колледж и никаких родителей», верно?

Девиз «Хоторн-колледж и никаких родителей» красовался в «Фейсбуке» в разделе «О нашем курсе» вот уже несколько месяцев, в течение всего лета. Я прикинула, что какой-нибудь излишне восторженный студент придумал его, спеша создать эту страницу после того, как получил письмо с уведомлением о принятии его в колледж. При мысли о вечеринке у меня заболела голова. Я уставилась на омара, лежащего у меня на тарелке, потом потыкала его вилкой.

Джон внимательно смотрел на меня.

– Никогда раньше не ела омаров? – спросил он. Все повернулись ко мне, ожидая моего ответа.

– Э-э… нет, – отозвалась я. – В первый раз.

– Это вкусно, – сообщила Руби, макая в масло кусочек белого мяса.