Скажи мне все

Он прикончил первую миску хлопьев и, рыгнув, с секунду переводил дыхание. Я ничего не сказала, догрызая корочку от пиццы.

– Как тебе нравятся семинары? – поинтересовался он. – Я нормально справляюсь?

Хейл вел у нас еще один семинар по английскому языку – на этот раз темой был Шекспир. Я вспомнила, как неаккуратно он выглядел в аудитории, когда читал перед нами лекции в рубашке навыпуск, с взлохмаченными волосами. Однако это возмещалось сложными заданиями по чтению и интересными замечаниями о том, до чего я не додумалась сама, если б он не упомянул. Это была единственная причина, по которой ему прощали подобный внешний вид.

– Ну-у… – произнесла я; его открытость застала меня врасплох. – Да, вы хорошо справляетесь со своей работой.

– Должно быть что-то, что я могу улучшить. Мне кажется, у тебя припасен какой-то хороший совет.

Я колебалась, не будучи уверена, что для меня уместно всерьез критиковать его.

– Давай, – подбодрил он меня, не донеся до рта ложку с «Чириос». Опустошив ее, выжидательно и внимательно посмотрел на меня.

– Ну… – начала я и посмотрела в окно. Мне представилось лицо Эдисона, сияющее раздражающей готовностью, его рука, словно нарочно поднятая вверх за две минуты до окончания занятия… К несчастью, в его основное направление тоже входил курс английского языка, и это означало, что мне придется терпеть эту его привычку до самого выпуска. Я вздохнула. Хейл засмеялся, словно прочитав мои мысли.

– Это тот парнишка с первого ряда, Эдисон, верно? У него серьезные проблемы с расчетом времени.

Я почувствовала, что улыбаюсь.

– А вы всякий раз поощряете его.

– А что мне делать? Мальчик любит учиться. А я должен способствовать его обучению.

– Мне кажется, он делает это нарочно, – сказала я, беря с пиццы ломтик пепперони и кладя в рот.

– Хорошо, а, кроме нашего милого Эдисона, что еще? – Хейлу явно хотелось это услышать.

– Мне кажется, вы хороший преподаватель, – сказала я. – Все внимательно вас слушают.

– Полагаю, это так. По крайней мере, никто не спит. Это моя основная цель – заставить всех вас бодрствовать.

– Я и бодрствую, – ответила я.

– Да, ты такая. И еще самая умная в группе. Вероятно, мне не следовало бы говорить тебе это… – Он помолчал, жуя хлопья и глядя на меня. – Ты одна из этих, да?

– Что вы имеете в виду?

– Из тех, кому надо быть лучше всех. Во всем, я полагаю.

Я ничего не сказала. Никто прежде никогда так меня не оценивал.

Хейл улыбнулся широко и озорно, словно забыв о своем предыдущем замечании.

– Хочешь увидеть кое-что клевое? – спросил он.

Я колебалась. Он не бросал на меня взгляды, какими многие в Хоторне оделяли меня. Пьяные взгляды, жадные взгляды налитых кровью глаз. И все же… я не любила оставаться наедине с парнями.

– Мне нужно идти домой, – ответила я. Прежде чем вернуться в свою комнату, мне надо было зайти еще кое-куда.

– Это займет максимум десять минут, – сказал Хейл. – Обещаю, ты не будешь разочарована.

Пока я размышляла над его предложением, он начал ссыпать сухие хлопья из миски в карман. Тот, кто носит в кармане злаковые хлопья, вряд ли представляет угрозу.

– Хорошо, – согласилась я. – Но всего десять минут, а потом мне нужно идти.

Вслед за ним я отнесла свой поднос к окошку, где мы составили наши тарелки на конвейерную ленту и посмотрели, как они исчезают в потаенных глубинах кухни. Затем вышли наружу; наше дыхание в холодном воздухе превращалось в пар.

– Возьмешь мою куртку? – предложил Хейл. Я совсем забыла, что оставила свою верхнюю одежду на вечеринке.

– А, нет, я в полном порядке, – ответила я, полной грудью вдыхая чистый воздух.

Вслед за Хейлом я дошла до факультета английского языка – это здание было мне хорошо знакомо. Он шел широкими шагами, с застенчивой улыбкой оглядываясь на меня.

– Что такое? – спросила я.

– Мне нравится, что я буду первым, кто покажет тебе это.

Я поднялась вслед за ним по лестнице, и он приложил свой электронный пропуск к сканеру. Загорелся зеленый огонек, и мы вошли в темный коридор.

– Сюда, – сказал Хейл, сворачивая в боковую дверь. Мимо этой двери я проходила каждый день и даже не задумывалась, что там.

Мы поднялись на четыре лестничных пролета, Хейл потянул за свисающий с потолка шнур, и я увидела деревянную лесенку с перекладинами, ведущую в тесное пространство на чердаке. Я скептически посмотрела на него.

– Вы собираетесь убить меня?

Он засмеялся.

– Ага. Я намерен оставить твой труп на чердаке, чтобы тот провонял все здание.

Я ничего не ответила, и он улыбнулся.

– Идем.

Я знала, что Хейл не сделает мне ничего плохого. Он был совершенно безвредным. Я взялась за шершавую перекладину и стала взбираться по лестнице.

Только вот чердак оказался вовсе не чердаком. Это была колокольня. Я поняла, что это была верхняя часть старого учебного здания. Со всех четырех сторон вместо стен виднелись проемы. Я обхватила себя руками, чтобы не мерзнуть. Пространство звонницы освещала полная луна.

В центре маленького помещения находился ржавый металлический колокол. Хейл выбрался из люка рядом со мной и улыбнулся.

– Отсюда виден весь кампус, – сказал он.