Скажи пчелам, что меня больше нет

– Я католичка, – как можно мягче сказала Бри. Подобный вопрос ей задавали не в первый и не в последний раз, поэтому они заранее подготовили на него ответ. – Как и мой отец, Джейми Фрэзер.

Это обычно ставило вопрошающего в тупик и давало Роджеру время овладеть ситуацией. Из уважения к отцу Брианны (будь то в силу личной приязни или же его статуса лендлорда) арендаторам-некатоликам приходилось проявлять вежливость в разговорах, невзирая на мнение о католиках в целом.

Старуха – миссис Каннингем? – фыркнула и оглядела Бри с головы до ног, всем видом показывая, что на своем веку повидала немало падших женщин и Брианна в сравнении с ними представала в невыгодном свете.

– Фью, – сказала она. – Папистка! У нас в доме с такими не якшаются!

– Матушка, – вмешался капитан, подходя к ней. – Я думаю, что…

– Мэм. – Роджер выступил вперед, закрывая Бри от нацеленного в нее взгляда василиска. – Уверяю, мы пришли не для того, чтобы проповедовать или обращать вас. Я…

– Пресвитерианин, говоришь? – Холодный обвиняющий взгляд остановился на нем. – И священник? Как же ты распустил свою жену? Хорошенький из тебя священник, если позволяешь своей женщине быть последовательницей Папы, сея и взращивая семена зла и раздора среди соседей!

– Матушка! – одернул капитан.

Старуха не дрогнула, а лишь повернула суровое лицо к сыну.

– Так и есть, – заявила она и кивнула в сторону Брианны: – Девчонка говорит, что Джейми Фрэзер – ее отец. Стало быть, – она в упор посмотрела на Бри, – твоя мать – Клэр Фрэзер?

Бри глубоко втянула воздух: хижина была аккуратно прибрана, но совсем мала, и запас кислорода в ней, казалось, сокращался с каждой секундой.

– Да, – спокойно ответила она. – Мама просила засвидетельствовать вам свое почтение и сказать, что, если кто-нибудь у вас в семье заболеет или поранится, она будет рада прийти и помочь. Она целительница и…

– Фью! – повторила миссис Каннингем. – Уж не сомневаюсь, она бы пришла, только я не дам ей такого шанса, заруби себе на носу, девочка. Едва я услышала об этой женщине, так посадила ромашку и остролист у двери. Ни одна ведьма не войдет в наш дом, так и знай!

Ощутив прикосновение Роджера на своей руке, Бри невозмутимо глянула на него. Старуха не выведет ее из себя. Его губы на миг дрогнули, и он отпустил руку жены, повернувшись не к миссис Каннингем, а к капитану.

– Как я уже сказал, – любезно продолжил Роджер, – я пришел не затем, чтобы проповедовать. Я уважаю искреннюю веру. Однако мне любопытно: один из моих соседей упомянул термин «Голубой свет» по отношению к вам и вашей семье, капитан. Интересно, не могли бы вы объяснить мне его значение?

– А-а, – сказал Каннингем, довольный тем, что уж по этому поводу у его матери не найдется возражений. – Ну, сэр, раз уж вы спросили… Термин применяют к морским офицерам, которые проповедуют христианскую теологию на своих кораблях. «Голубые огни» – так нас называют, подобно светочам во тьме, указывающим истинный путь.

Говорил он скромно, но с гордо поднятой головой и вздернутым подбородком. Его глаза – бледнее, чем у матери, – глядели настороженно, гадая, как Роджер воспримет услышанное.

Роджер улыбнулся.

– То есть вы сами в некотором роде богослов, сэр?

– О… – Капитан слегка приосанился. – Чересчур громко сказано, но я и в самом деле написал несколько трудов – так, собственные мысли на этот счет, знаете ли…

– Что-нибудь уже опубликовано, сэр? С превеликим интересом ознакомился бы с вашими воззрениями.

– Ну… пара-тройка вещей… пустяки, не представляющие большой ценности, полагаю… опубликованы «Беллом и Коксхэмом» в Эдинбурге. Боюсь, у меня здесь нет экземпляров… – Он взглянул на маленький, грубо сколоченный столик в углу, на котором покоилась небольшая стопка бумаги, а также чернильница, баночка с песком и стакан с перьями. – Однако я как раз работаю над кое-чем более значительным…

– Над книгой?

Роджер изобразил заинтересованность – возможно, искреннюю, подумала Бри, – но у миссис Каннингем подобное дружелюбие явно вызвало раздражение, и она попыталась пресечь разговор в зародыше, пока Роджер не соблазнил капитана на богохульство или еще что похуже.

– Не забывайте, капитан, теща этого джентльмена, по общему мнению, ведьма. Да и женушка, пожалуй, тоже. Пусть идут куда шли и не искушают нас своими посулами.

Роджер повернулся к ней и выпрямился во весь рост: голова его чуть не задела потолочные балки.

– Миссис Каннингем, – сказал он по-прежнему вежливо, однако со стальной ноткой в голосе. – Прошу вас принять во внимание, что я служитель Господа. Верования моей жены и ее родителей столь же добродетельны и нравственны, как и убеждения любого доброго христианина, и я готов поклясться в этом хоть на вашей собственной Библии, если пожелаете.

Он кивнул на крошечную полку над столом, где в ряду книг поменьше на почетном месте стояла Библия.