Скажи пчелам, что меня больше нет

– Мистер Фрэзер? – раздался голос Фрэнсис после робкого стука в дверь. – Ваша дочь просила передать, что завтрак готов.

– Да? – Ничем съестным пока не пахло. Хотя «готов» – понятие относительное. – Иду, малышка. Taing.

– «Тэнг»? – изумленно переспросила она.

Улыбнувшись, он натянул чистую рубашку и открыл дверь. Фанни выглядела смущенной, но держалась на удивление прямо, и Джейми учтиво поклонился.

– Taing, – повторил он как можно более внятно. – Это означает «спасибо» на гэльском.

– Вы уверены? – Девочка слегка нахмурилась.

– Абсолютно, – заверил он. – «Moran taing» значит «большое спасибо», если хочешь выразить более глубокую благодарность.

Фанни залилась румянцем.

– Извините, я не то имела в виду. Ну конечно, вы уверены. Только вот… Жермен говорил, что по-гэльски «спасибо» будет «табаглэт». Это неправда? Может, он хотел надо мной подшутить?

– Tapadh leat, – поправил Джейми, едва сдерживая смех. – Жермен не обманул. Просто «moran taing» чаще используется в повседневной жизни. Другое выражение больше подходит для официальных случаев. Например, если кто-то спас тебе жизнь или выплатил твои долги, ты скажешь ему «Tapadh leat», если же тебе передали соль за столом, хватит и обычного «Taing». Поняла?

– Да, – машинально кивнула она. А когда Джейми улыбнулся, улыбнулась в ответ, покраснев еще сильнее.

Спускаясь за ней по лестнице, он размышлял о характере Фанни. На редкость занятная девчушка: замкнутая, но совершенно не стеснительная. Хотя можно ли быть стеснительной, если растешь в борделе, готовясь стать шлюхой?

Наконец Джейми учуял запах каши – правда, слегка подгоревшей. Поморщившись, он стоически придал лицу любезное выражение и зашел на кухню, бросив мимолетный взгляд на неоконченные стены кабинета и едва намеченный каркас гостиной. После обеда неплохо бы поработать часок в кабинете – скорее всего, к тому времени он вернется из…

– Madainn mhath[70], – поприветствовал Джейми домочадцев, задержавшись ненадолго в пустом проеме, где вскоре появится дверь – возможно, уже на следующей неделе.

– Дедуля! – Мэнди вскочила со скамьи, отпихнув тарелку с кашей и едва не перевернув кувшин молока. К счастью, Брианна успела вовремя его подхватить.

Джейми поднял малышку на руки и улыбнулся Джему, Фанни, Жермену и Брианне.

– Мама спалила кашу, – сообщил Джем. – Но если добавить меда, то почти незаметно.

– Все в порядке, – заверил Джейми, садясь за стол и пристраивая Мэнди на коленях. – Это ведь не из нашего улья? Пчелы Клэр еще не успели привыкнуть к новому месту.

– Нет. – Брианна покачала головой и пододвинула отцу миску с кашей, кувшин молока и горшочек меда. Лицо ее раскраснелось – надо полагать, от жара огня. – Мед достался маме от Гектора Макдональда в уплату за лечение сломанной ноги. Извини, что испортила кашу; думала, успею сбегать в коптильню, пока она варится… – Дочка кивнула в сторону очага, где на большой сковороде шкварчали полоски бекона.

– А где твой муженек? – тактично перевел он разговор на другую тему, сбрызгивая медом кашу.

– На рассвете за ним прибежал один из детей Маккиннона.

Джейми нахмурился. Как он мог не услышать, что кто-то пришел?

– Ты просто устал, – добавила Бри, словно прочтя его мысли. – Так что неудивительно. Не волнуйся, ничего страшного не случилось: бабуля Маккиннон опять собралась помирать – уже третий раз за месяц – и потребовала священника. Ой, бекон!

Бри вскочила со скамьи, но Фанни уже метнулась к сковороде, чтобы перевернуть обжаренные ломтики на другую сторону. В животе у Джейми заурчало от аппетитного аромата.

– Спасибо, Фанни! – Бри снова села и взялась за ложку.

– Мистер Фрэзер? – спросила девочка, отмахиваясь от дыма.

– Да, малышка?

– А как будет по-гэльски «пожалуйста»?

18

Тучи сгущаются

Я нашла в ручье неглубокое местечко с галечным дном и торопливо стянула через голову платье и фартук, стараясь не дышать. За исключением гангренозных конечностей и полуразложившихся трупов, ничто не пахнет более омерзительно, чем свиное дерьмо. Ничто.

Все еще задерживая дыхание, я свернула испачканную одежду и бросила в воду. Затем подобрала на берегу два больших камня, скинула туфли и шагнула следом. Платье начало разворачиваться, колыхаясь над галечным дном, словно огромный синий скат. Я бросила на него камень, а вторым придавила холщовый фартук, расправив его голыми ступнями.

Решив проблему, я зашла по щиколотку в холодный стремительный поток и с облегчением вздохнула.

Вообще-то я далека от животноводства – Джейми и дети не в счет, – однако всем нам порой приходится быть ветеринарами. Я навещала юного Элмо Кэрнса, чтобы проверить, как срастается сломанная рука, когда его столь же юная и глубоко беременная свинья вдруг решила опороситься, но что-то явно пошло не так. Бедная хавронья распростерлась на полу у ног Элмо, а ее огромный живот ходил ходуном. Взволнованный хозяин пояснил, что она для него «вроде домашней любимицы».