Сказка

Конечно, нет; моя голова была заполнена собственными мыслями… как и у многих, кто проходил мимо Эльзы, не слыша её песен, потому что они были слишком заняты, чтобы слышать. То же справедливо в отношении некоторых песен (и рассказов) и в моём мире. Они идут от разума к разуму, но только если вы слушаете.

Мне пришло в голову, что меня спас не только сон о мамином фене, но также король-сверчок, которому я помог. Помните, как в самом начале я сказал, что никто не поверит моей истории?

4

Я видел, что Вуди и Клаудия устали, даже Радар теперь посапывала, но я хотел узнать больше.

— Что Лия имела в виду, говоря о поцелуе лун?

Вуди ответил:

— Возможно, твой друг сможет рассказать.

Йота был готов с радостью. Историю о небесных сёстрах ему рассказывали в детстве, и как вы, наверное, сами знаете, дорогой читатель, именно истории из нашего детства оставляют самые глубокие впечатления и помнятся дольше всего.

— Они бегут друг за другом, как все видели. Пока облака не стали такими плотными и постоянными. — Йота взглянул на шрамы Вуди. — В общем, видели те, кто с глазами. Иногда впереди была Белла, иногда Арабелла. Большую часть времени одна значительно опережает другую, но затем расстояние начинает сокращаться.

Я сам это видел, когда облака расходились в стороны.

— В конце концов, одна проходит мимо другой, и в эту ночь они соединяются, будто в поцелуе.

— В былые времена мудрые люди говорили, что однажды они действительно столкнутся, — сказал Вуди, — и обе разлетятся на куски. Возможно, им даже не нужно сталкиваться, чтобы уничтожить друг друга; их взаимное притяжение может разорвать их на куски. Как иногда случается в человеческих жизнях.

Йоте не были интересны подобные философские изречения. Онпродолжил:

— Также сказано, что в ночь, когда небесные сёстры целуются, всякое зло высвобождается, чтобы творить беды в мире. — Он остановился. — Когда я был маленьким, нам запрещали выходить, когда сёстры целовались. Выли волки, завывал ветер, но не только волки и ветер. — Он мрачно посмотрел на меня. — Чарли, весь мир выл. Будто от боли.

— И Элден может открыть Глубокий Колодец, когда это случится? Такова легенда?

Ни Вуди, ни Йо не ответили, но выражений их лиц было достаточно, чтобы я понял: по их мнению, это вовсе не легенда.

— И некая сущность живёт в этом Глубоком Колодце? Нечто, превратившее Элдена в Летучего Убийцу?

— Да, — сказал Вуди. — Ты знаешь его имя. И если да, ты знаешь, что даже произносить его опасно.

Я знал.

— ПОСЛУШАЙ МЕНЯ, ШАРЛИ! — От пронзительного безликого голоса Клаудии Радар открыла глаза и подняла голову, затем снова опустила. — ЗАВТРА МЫ ПОЙДЁМ В ГОРОД И ЗАХВАТИМ ЕГО ПОКА НОЧНЫЕ СТРАЖИ СЛАБЫ! ЛИЯ ПОВЕДЁТ НАС, КАК ЕЙ И ПОЛОЖЕНО, НО ТЫ ДОЛЖЕН НАЙТИ ЭЛДЕНА И ПРИКОНЧИТЬ ЕГО ДО ТОГО, КАК ОН СМОЖЕТ ОТКРЫТЬ КОЛОДЕЦ! ЭТО ДОЛЖНА БЫТЬ ЛИЯ, ОНА ЗАКОННАЯ НАСЛЕДНИЦА ТРОНА, И ПОЭТОМУ ЭТО ЕЁ ОБЯЗАННОСТЬ… ЕЁ НОША… НО…

Она не хотела говорить остальное так же, как не хотела произносить имя Гогмагога, обитающего в Глубоком Колодце. И ей не нужно было этого делать. Лия по-прежнему была тверда в своём убеждении, что её любимый брат, с которым она слушала песни русалки, не мог быть Летучим Убийцей. Несмотря на то, что она слышала, и от чего страдала сама, ей было легче поверить, что Элден мёртв и что монстр, правивший руинами Лилимара и немногими оставшимися жителями, был самозванцем, который назывался его именем. Если бы она действительно узнала, что это Элден, то найдя его глубоко в лабиринте туннелей и катакомб, могла замешкаться.

И погибла бы, как и многие её родственники.

— ТЫ — ПРИНЦ, ЧТО БЫЛ НАМ ПРОРОЧЕН, — сказала Клаудия. — У ТЕБЯ ЕСТЬ ВСЕ ЧУВСТВА, КОТОРЫЕ ОТОБРАЛИ У НАС. ТЫ ПРЕЕМНИК АДРИАНА, ТОГО, КТО ПРИШЁЛ ИЗ ВОЛШЕБНОГО МИРА. ТЫ — ТОТ, КТО ДОЛЖЕН УБИТЬ ЭЛДЕНА ДО ТОГО, КАК ОН ОТКРОЕТ ВРАТА АДА!

Йота слушал с округленными глазами и раскрытым ртом. Тишину нарушил Вуди. Он говорил тихо, но каждое слово поражало меня, как удар.

— Худшее из всего, нахудшая возможность: то, что однажды вернулось в Глубокий Колодец, может больше не вернуться туда. Открывая его, Элден рискует не просто сделать серым наш мир, но и полностью уничтожить. А потом? Кто знает, куда эта тварь может двинуться дальше?

Он наклонился вперёд, пока его безглазое лицо не оказалось вблизи от моего.

— Эмпис… Белла… Арабелла… другие, отличные от этого, миры, Чарли.

И правда. Разве я сам не пришёл из другого мира?

Думаю, тогда на меня начал накатывать холод, который я хорошо помнил по самым худшим из моих вылазок с Берти Бёрдом. И по общению с Полли, которому я сначала сломал одну руку, затем другую. И с Кла. Я швырнул в него куриной ножкой и сказал: «Я трахну тебя, детка». Что я и сделал, без сожаления. Я не был диснеевским принцем, и, может быть, к лучшему. Жителям Эмписа был нужен не диснеевский принц.

5