У него перехватило дыхание, он хватал ртом воздух снова и снова, большими тяжёлыми вдохами, которые отчётливо записались на плёнку. Я чувствовал, как мои ногти впиваются в ладони. Он вновь заговорил с великим усилием.
Послышались хрипы и щелчки. Мистер Боудич хватал ртом воздух. Когда он снова заговорил, его голос был еле слышен, потому что он положил диктофон с маленьким встроенным микрофоном на стол.
Раздался последний щелчок, за которым последовала тишина. Он либо специально выключил диктофон, либо случайно уронил руку на кнопку «СТОП». Я был рад. Я не хотел слышать, как он страдает в своих последних муках.
Закрыв глаза, я просидел так… не знаю сколько. Может быть, минуту, может, три. Помню, как не глядя потянулся вниз, решив погладить Радар и найти в этом утешение, которое всегда приходило. Но Радар там не было. Радар осталась ниже по склону холма в нормальном доме с нормальным задним двором без подземной дыры, без немыслимого колодца миров.
Что я должен был делать? Что, во имя всего святого?
Для начала я вынул кассету из диктофона и положил её в карман. Это было опасно, может быть, самым опасным действием на планете… но только если люди поверят, что это не бред старика в предынфарктном состоянии. Разумеется, они не поверят. Если только они…
Поднявшись на ноги, я вялой походкой пошёл к задней двери. Я посмотрел на сарай, который мистер Боудич — более молодой мистер Боудич — построил над колодцем миров. Я долго смотрел на него. Если кто-то войдёт туда…
Господь милосердный.
Я пошёл домой.
Глава одиннадцатая
Я оторвал взгляд от книги, в которую был погружён с головой. Думаю, ничто не могло отвлечь меня от мысли о кассете, прослушанной на кухне мистера Боудича и теперь спрятанной на верхней полке моего шкафа под стопкой футболок, кроме этой книги. Я взял её из спальни мистера Боудича, и в ней был описан свой собственный мир. Радар спала рядом со мной, время от времени похрапывая.
— А?
— Я спросил всё ли с тобой в порядке? Ты едва притронулся к ужину и весь вечер где-то витаешь. Думаешь о мистере Боудиче?
— Ну, да. — Это была правда, хотя не совсем то, о чём подумал отец.
— Скучаешь по нему.
— Да. Очень. — Я наклонился и погладил Радар по шее. Теперь это моя собака. Моя собака — моя ответственность.
— Это хорошо. Так и должно быть. Ты будешь в порядке к следующей неделе?
— Конечно, а что?
Он так терпеливо вздохнул, как, думаю, могут вздыхать только отцы.
— Поездка. Я говорил тебе о ней. Думаю, ты был занят своими мыслями. Я уезжаю во вторник утром на четыре прекрасных дня в северный лес. Это мероприятие «Оверленда», но Линди выбил мне приглашение. Куча обычных семинаров по ответственности, и несколько важных по проверке мошеннических заявок — очень полезно, особенно для фирмы, которая только встаёт на ноги.
— Как твоя.
— Как моя. Кроме того, упражнения по сплочению. — Он закатил глаза.
— Там будет алкоголь?
— Будет, много, но не для меня. Ты будешь в порядке один?
— Конечно. — Если только не потеряюсь в том месте, которое мистер Боудич назвал очень опасным городом, управляемым спящим божеством.
Если я вообще пойду туда.
— В порядке. Если что-то случится, я позвоню тебе.
— Ты улыбаешься. Что смешного?
— Просто мне уже не десять лет, пап. — Вообще-то меня позабавила мысль о том, ловит ли мобильник в колодце миров. Я полагал, что «Веризон» ещё не освоила эту территорию.
— Уверен, что я ничем не могу тебе помочь?