Сказка

Один из них: мистер Боудич говорил о двух лунах, восходящих в небе, но я никогда не видел, как они восходят. Да и вообще почти их не видел. Еще он говорил о созвездиях, которых не знали земные астрономы, но я лишь изредка замечал на небе проблески звезд. За исключением единственного голубого пятнышка на пути к солнечным часам, я не видел в небе ничего, кроме облаков. В Эмписе чистое небо явно было дефицитом — по крайней мере, теперь.

Еще один обрывок: мистер Боудич никогда не упоминал Хану, а я думаю, он бы это обязательно сделал. Я не слышал имени великанши, пока не посетил «гухоза».

Но больше всего меня интересовал третий обрывок, который был самым загадочным. Мистер Боудич говорил о том, что могло бы произойти, если бы люди из нашего мира открыли путь в Эмпис, наполненный, без сомнения, неиспользованными ресурсами — золото было лишь одним из них. Как раз перед тем, как он понял, что у него сердечный приступ, он сказал: «Пробудят ли они

(имея в виду потенциальных грабителей из нашего мира) ужасного бога этого места от его долгого сна?»

Судя по записи на пленке, дела в Эмписе уже были плохи, когда мистер Боудич посетил его в последний раз, хотя Хана, возможно, тогда еще не несла свою вахту. Город Лилимар уже был опустевшим и опасным, особенно ночью. Узнал ли он это по личному опыту, например, из последней экспедиции за золотом, или только услышал от людей, которым доверял? Может быть, от Вуди? Я думал, что именно тогда он совершил последний поход за золотом, и что Ханы там еще не было.

На этом шатком фундаменте из спичек я воздвиг целый небоскреб предположений. Когда мистер Боудич нанес свой последний визит, король Галлиена (которого, вероятно, звали Ян) и его королева (имя неизвестно) уже были свергнуты и убиты. По меньшей мере пятеро из их семерых детей погибли. Лия сбежала вместе с тетей Клаудией и дядей или двоюродным братом (я не мог точно вспомнить, кем он был) Вуди. Лия утверждала, что ее брат Элден тоже был мертв, но было ясно, что она любила его больше всех (я услышал это из вторых уст, ха-ха). Разве Лия не предпочла бы считать Элдена мертвым, чем поверить, что он стал Губителем Летучих? Хотела ли какая-нибудь сестра верить, что ее обожаемый брат превратился в монстра?

Разве не было возможным, что Элден избежал цареубийства — если это можно так назвать, — и пробудил ужасного бога этого места от его долгого сна? Я подумал, что это самое правдоподобное из моих предположений, потому что Хейми сказал: «С тех пор, как Губитель Летучих вышел из Колодца Тьмы».

Возможно, это просто дурацкая легенда, но что, если это не так? Что, если брат Лии спустился в Колодец Тьмы (так же как я спустился в другой темный колодец, чтобы попасть сюда) либо для того, чтобы спастись от смерти, либо нарочно? Что если он спустился туда как Элден, а вернулся как Губитель Летучих? Возможно, его направлял страшный бог Колодца. Или Элден был одержим этим богом, сам был им. Ужасная мысль, но в ней крылся определенный смысл, основанный на том, как безжалостно он уничтожал отдельных людей и весь народ, чаще всего медленно и мучительно.

Были вещи, которые не вписывались в эту картину, но многое вписывалось. И, как я уже сказал, это помогало скоротать время.

Но на один вопрос я так и не смог найти ответ: что теперь со всем этим делать?

6

Понемногу я узнал своих товарищей по заточению, но из-за того, что мы оставались запертыми в наших камерах, было невозможно развивать то, что вы бы назвали человеческими отношениями. Фремми и Стукс были комедийным дуэтом, хотя их остроумие (или то, что они считали таковым) больше забавляло их самих, чем кого-то еще, включая меня. Домми выглядел здоровяком, но у него был этот жуткий кашель, становившийся еще сильнее, когда он лежал. Другой чернокожий, Том, был намного меньше ростом и обладал прекрасным голосом, но только Эрис могла уговорить его спеть. В одной из его баллад рассказывалась история, которую я знал. Это была сказка о маленькой девочке, которая пошла навестить бабушку только для того, чтобы найти вместо нее волка, одетого в бабушкину ночную рубашку. У «Красной Шапочки», которую я знал, был счастливый конец, но версия Тома заканчивалась мрачно: «Она бежала, голову сломя, но ее поймали, все было зря».

В Глуби Малейн счастливые концовки, казалось, тоже были в дефиците.

Уже к третьему дню я начал понимать истинный смысл слова «помешаться». Хотя мои коллеги по подземелью и были целыми, но их никак нельзя было назвать кандидатами для «Менсы»[211]. Джая казалась достаточно сообразительной, а парень по имени Джека хранил, казалось, неисчерпаемый запас загадок, но большая часть их разговоров была пустой болтовней.

Я отжимался, чтобы кровь текла быстрее, приседал, бегал на месте.